Также как и сам феномен «номадизма» (способ адаптации человека к окружающей среде, специфический социальный и политический строй, неповторимая духовная культура и т.д.), военное дело кочевников Евразии всегда являлась особой темой всемирной военной истории, т.к. оригинальный вклад кочевых народов в развитие военного искусства был несомненен и значителен. Как отмечает Р.П. Храпачевский «до монголов кочевники крайне редко захватывали защищённые города оседлых народов» и заслуга монголов заключается в том, что они при взятии укреплений действовали системно и поэтапно, и процесс овладения осадными технологиями занял у них где-то 10 лет (1205-1215).
***
В соответствии с концепцией данного автора монгольское военное искусство взятия укреплённых пунктов противника прошло три основных этапа: тангутский (военные походы на государство Си Ся), чжурчжэньский (война с государством Цзинь), мусульманский (западные походы Чингисхана против хорезмийской державы). Тем самым, монголы на самых ранних периодах своих завоеваний скрупулезно и тщательно занимались подготовкой артиллерийских и инженерных частей для своих войск. Сам Чингисхан и его полководцы достаточно большое внимание уделяли различным способам взятия укреплений, городов, крепостей: полное блокирование населённого пункта, неожиданное нападение, непрерывные атаки осаждённых, пролом стен, а также массовое использование военнопленных и гражданского населения при штурме и т.д.
О различных приёмах взятия монголами укреплённых пунктов сообщают «Юань ши», Рашид ад-Дин, западные авторы, в частности, Плано Карпини оставил в одном из разделов своего труда подробное описание осадных приёмов: «Укрепления они завоёвывают следующим способом. Если встретится такая крепость, они окружают её; мало того, иногда они так ограждают её, что никто не может войти или выйти; при этом они весьма храбро сражаются орудиями и стрелами и ни на один день или на ночь не прекращают сражения, так что находящиеся на укреплениях не имеют отдыха; сами же Татары отдыхают, так как они разделяют войска, и одно сменяет в бою другое, так что они не очень утомляются. И если они не могут овладеть укреплением таким способом, то бросают на него греческий огонь; мало того, они обычно берут иногда жир людей, которых убивают, и выливают его в растопленном виде на дома; и везде, где огонь попадает на этот жир, он горит, так сказать, неугасимо.
Всё же его можно погасить, как говорят, налив вина или пива; если же он упадёт на тело, то может быть погашен трением ладони руки. А если они не одолевают таким способом и этот город или крепость имеет реку, то они преграждают её или делают другое русло и, если можно, потопляют это укрепление. Если же это сделать нельзя, то они делают подкоп под укрепление и под землею входят в него в оружии. А когда они уже вошли, то одна часть бросает огонь, чтобы сжечь его, а другая часть борется с людьми того укрепления. Если же и так они не могут победить его, то ставят против него свой лагерь или укрепление, чтобы не видеть тягости от вражеских копий, и стоят против него долгое время, если войско, которое с ними борется, случайно не получит подмоги и не удалит их силой». Очень редки случаи, когда города выдерживали яростный натиск монгольских войск и оставались нетронутыми завоевателями.
***
Из большого количества исторических источников по монгольским завоеваниям известно, что монголы при завоевании какой-либо страны первостепенное внимание уделяли захвату вражеских укреплений. Наглядным историческим примером может служить вторжение монголов на территорию хорезмийского государства 1219-1224 годов. Держава хорезмшахов обладала одной из самых сильных – в военно-фортификационном отношении – систем укреплённых городов-крепостей на мусульманском Востоке, у неё на службе имелись хорошо подготовленные военно-инженерные кадры, весьма высокого уровня достигала как осадная, так и оборонительная, и надо сказать очень разнообразная и передовая военная техника для того времени. В этой связи вполне понятно, что высшее военно-политическое руководство Хорезма выбрала накануне нашествия пассивную стратегию обороны (ожидания), с упором на неприступность крепостных стен.
Очень яркие свидетельства хода завоевания Мавераннахра и других регионов государства хорезмшахов оставили ибн аль-Асир, ан-Насави, Джузджани, Джувейни, Рашид ад-Дин и др. мусульманские историки. На основе этих сведений ясно, что монголы с самого начала конфликта полностью завладели стратегической инициативой войны и спланировали продуманный ход военных действий, который начался с осады пограничного Отрара. Монгольские военачальники до начала военных действий и в ходе походного движения войск обязательно проводили как стратегическую, так и тактическую разведку местности будущих сражений и походных марш-бросков, старались блокировать все возможные варианты подходов вражеских сил к осаждаемому городу, т.е. окружали его плотным кольцом со всех сторон стремясь полностью изолировать осаждённых от внешнего мира.
***
Очень часто окружённый город оставался в глубоком вражеском тылу наступающих войск. В источниках фактически нет сведений о том, чтобы противник пытался деблокировать штурмуемый монголами город или крепость. Имея чёткий военный план и направление главных целей, монголы «снарядившись [в поход], двинулись в путь, направляясь в Мавераннахр, прибыли к Бухаре через 5 месяцев после прихода [туда] Харезмшаха, осадили её и три дня вели против неё жестокий и непрерывный бой» – констатирует ибн аль-Асир. Ожесточённый штурм с применением всех осадных технических средств иногда полностью деморализовывал неприятеля и вынуждал его к сдаче, что и произошло с Бухарой.
После падения Бухары «вошёл [наконец] сам Чингисхан, окружил цитадель и сделал в город воззвание, чтобы никто не оставался в нём, кто останется, тот будет убит. Явились все они [к нему] и он приказал им завалить [крепостной] ров. Они завалили его деревьями, землёю и другим; неверные стали брать даже амвоны, части Корана и бросать их в ров. Потом они повели приступ на цитадель, а в ней было около 400 всадников мусульманских, которые употребляли [все] свои усилия и защищали крепость 12 дней, избив множество неверных и городских жителей.
Были, [правда], убиты и некоторые из них (осаждённых), но они не переставали [биться] таким образом, до тех пор, пока не пододвинулись к ним ближе [неприятели], да не подошли к стене крепостной саперы и не подкопали её. Загорелся тогда бой ещё сильнее; мусульмане, [находившиеся] в ней, метали [в штурмовавших] всё, что находили: камни и огонь и стрелы. Разгневался проклятый и вернул своих сподвижников в этот день, на следующий же двинул их опять с раннего утра. Упорствовали в бою, но уже утомились находившиеся в крепости, а [неприятелей] надвинулось и пришло на них столько, что нельзя было устоять против них. Победили их неверные и ворвались в цитадель. Бывшие в ней мусульмане бились с ними до тех пор, пока не были перебиты [все], до последнего».
***
При осаде крепостей обладающих непреступной оборонительной каменной стеной монгольское командование неоднократно прибегало к следующей тактической хитрости: в течение нескольких суток днём и ночью штурмовые отряды монголов, путём беспрерывных атак, сменяя друг друга, изнуряли осаждённых, в ходе которых издавался «сильный грохот барабанов и гонгов», державших их в постоянном морально-психологическом стрессовом напряжении. Через несколько дней добившись желаемого результата – усталости и утомления защитников отборные подразделения монгольских «бахадуров» прообраз современных частей специального назначения через тайно сделанные подкопы скрытно врывались внутрь укрепления или на стены и участь крепости была предрешена.
Одним из самых изощрённых тактических приёмов монголов, применяемый при захвате городов, заключался в ложном наступлении и отступлении передовых отрядов, чтобы выманить врага из укреплённых стен под удар заранее приготовленной засады. Это произошло при осаде Самарканда. «Подойдя к Самарканду, они выслали вперёд конницу, а пеших, пленных и обозы оставили позади себя, [поручив им] подвигаться мало-помалу, дабы стало страшнее сердцам мусульман. Когда жители города увидели сонмище их, они сочли его чрезвычайно великим. На второй день прибыли пленные, пешие и обозы, и при каждом десятке пленных [было] знамя. Жители города подумали, что всё это рати боевые. Они (неприятели) окружили город, в котором было 50 000 хoрезмских ратников, жителей же городских столько, что и не сочтешь.
Выступили против них (татар) смельчаки из жителей его (города), да люди крепкие и сильные, но не вышел с ними ни один из войска хорезмского, вследствие того, что в сердцах их [поселился] страх пред этими проклятыми. Сразились с ними [эти] пешие вне города; Татары не переставали отступать, а жители городские преследовали их, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и, когда те зашли за засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные [татары], которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в средине (между ними). Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли [все] до последнего мучениками... Было их, как говорят, 70 000. Увидев это, оставшееся войско и народ пали духом и убедились в [неизбежности] гибели».
***
Иногда монголы, при стратегическом преследовании противника, имея основной своей задачей быстрое прохождение по вражеской территории, и, видя перед собой мощные оборонительные укрепления или стойкое сопротивление его жителей не задерживались перед ним, а удовлетворялись получением дани в виде скота, имущества, продовольствия двигались дальше. Вот поэтому, отмечают мусульманские историки, «у них (монголов) был такой обычай: подойдя к городу и увидев сопротивление с его стороны, они уходили от него. Пришли они к Тебризу. Владетель его отделался от них деньгами, одеждами и скотом; они ушли от него к городу Мераге и осадили его».
***
В ходе осады оборонительных укреплений монголы, также как и другие народы Востока широко применяли осадные толпы – «хашар» (перс. асар) формировавшиеся за счёт военнопленных, перебежчиков мирного гражданского населения, что позволяло прежде всего минимизировать собственные боевые потери. Их использовали в качестве разнорабочей силы: земляные работы – рытьё подкопов, сооружение осадных валов, заваливание крепостных рвов, т.е. в качестве специфических вспомогательных технических средств. Кроме того, «было у них (монголов) [такое] обыкновение: сражаясь с городом, они ставили впереди тех пленных мусульман, которые находились при них, [заставляя их] наступать и драться, а если они (последние) возвращались, то убивали их. Таким образом, они (пленные) бились поневоле и были достойны жалости». Такой метод войны не был изобретением только монголов, так поступали и другие завоеватели.
Осадные средства монгольской армии состояли из «[колесниц, напоминающих] гусей», «куполов для штурма», «катапультных установок», средства огневого нападения «тэцухао» – разрывной снаряд округлой формы, заполненный внутри порохом, метался с помощью мощных катапультных установок, стенобитные орудия – тараны, «черепахи», камнемёты, стреломёты, аркбаллисты, осадное снаряжение – лестницы крюки, оборонительные щиты, а также военно-технические кадры и мобильные инженерно-сапёрные части. Монголы не только сокрушили эффективную защитную систему мусульманских городов, но и заимствовали, и модернизировали, весь наработанный веками, практический опыт и осадную технологию своих противников доведя её до совершенства.
Поразительным в данном случае является то, что монголы оставаясь народом кочевников, сумели не только научиться использовать и применять осадное военное искусство оседло-земледельческих государств и цивилизаций, но и творчески дополнили и развили военные способы и приёмы взятия оборонительных пунктов и тем самым доказали превосходство своей военной системы в период развитого средневековья. Только сейчас, в наше время, мы постепенно отходим от устоявшегося десятилетиями стереотипного взгляда на «отсталое прошлое» тюрко-монгольских народов, а между тем огромный исторический материал свидетельствует о том, что они в уровне развития военного дела были передовыми также как сейчас, некоторые современные страны, обладающие индустриально-инновационными технологиями и идеями.
Nomads of the Great steppe