Эдуард Андрющенко, Дмитрий Трещанин. Иллюстрации: Любовь Моисеенко

23 декабря 2019 года


Непростые пассажиры
— Я из Шанхая еду. Сначала в Москву, а оттуда в Киев. Вообще страна для меня совсем новая, я здесь ничего не знаю, — произнесла Таисия Жаспар.

— Как новая? — собеседник по имени Лев Дмитриевич, казалось, был удивлен, ведь женщина говорила по-русски без акцента.

— Родилась-то я в России, еще до революции, но родители переехали в Харбин, когда совсем маленькой была. Решила вернуться на родину — теперь уже можно.

Этот разговор происходил в феврале 1952 года в купе поезда Маньчжурия — Москва. Состав был в пути уже почти неделю, до столицы оставалось немного.

Жаспар — невысокого роста элегантная дама лет сорока, подвижная, кокетливая и разговорчивая. По профессии — художница. Разведена. Попутчик обратил внимание на ее изысканные шубы (пока ехали от Свердловска, она успела по очереди надеть две) и внушительный гардероб.


Автопортрет Таисии Жаспар (фоторепродукция). Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины (ЦГАМЛИ)
Лев Дмитриевич Любимов сел в поезд в Свердловске. Он был тучным мужчиной, по виду лет на десять старше 38-летней Таисии. О себе он рассказывал, что работает журналистом в Москве, а на Урал ездил по заданию редакции.

Женщина не умолкала часами, посвящая нового знакомого в историю своей жизни и планы на будущее. Про себя Любимов отметил, что собеседница идеализирует Советский Союз, как и многие только что вернувшиеся эмигранты. Например, она наивно полагает, что через пару лет жилья в Москве будет хватать всем, а на совет следить за багажом отреагировала удивленно: разве воровство у вас еще не искоренили? При этом на станциях Жаспар уже успели поразить грязь, отсутствие удобств, грубость и обилие пьяных.

Таисия упомянула, что кроме Китая жила во Франции и Италии. Ее новый знакомый заговорил по-французски: оказалось, он тоже бывший эмигрант. Почти три десятка лет Любимов провел в Париже, но покинул Европу не по своей воле: его, недавно получившего советский паспорт, выдворили за «вмешательство во внутренние дела Франции».

— Я же хорошо помню ту историю, — ответила Жаспар. — Это 1947 год был, да? Я как раз жила в Париже, все тот случай обсуждали. Так это вы!

Было заметно, что Таисия понравилась мужчине, но та оставила его попытки ухаживать без ответа. Впрочем, она согласилась продолжить общение в Москве — например, вместе сходить в театр.

«Получилось, но могло быть и лучше», — отметил про себя Лев Любимов, он же агент «Александров». Мужчина не соврал: он действительно работал журналистом и ездил в Свердловск по заданию. Но задание было не от редакции, а от Министерства госбезопасности. В МГБ специально подобрали агента, когда-то жившего во Франции, — чтобы вызвать доверие «объекта», то есть Таисии Жаспар.

В донесении Александрова есть любопытное описание конфликта с проводником во время посадки в поезд. Тот почему-то пытался отправить Любимова не в то купе, где ехала Жаспар, а в соседнее, и на все возражения лишь хамил и огрызался. До отправления поезда еще оставалось время, и агент, выйдя на перрон, позвал провожавшего его чекиста. Сотрудник МГБ что-то шепнул проводнику — и тот вмиг стал покладистым, любезно усадив спецпассажира на нужное место.

В Москве Жаспар и Любимов обменялись адресами, договорились о встрече через несколько дней и попрощались. На Северном вокзале женщину встречала Наталья Ильина — старая шанхайская подруга, уже несколько лет жившая в СССР. Таисия собиралась погостить у нее до отъезда в Киев.

Ильина тоже работала на МГБ — в агентурной сети значилась как «Полянова».

Через пару недель Жаспар на поезде отправилась дальше, в Киев. И вновь в ее купе оказался «случайный попутчик»: летчик Георгий Бенкунский. В украинской столице Таисия поселилась у своей шанхайской ученицы, художницы Веры Трофименко. Донесения всех этих друзей лежали на столах в чекистских кабинетах.

Каждый из тысяч эмигрантов, возвращавшихся в СССР в послевоенные годы, попадал в поле зрения советской спецслужбы. Одних вербовали, других арестовывали, третьи жили под присмотром. Судя по тому, сколько внимания уделялось Жаспар, ее случай был особым. Материалов на «Католичку» (такой псевдоним присвоили ей в МГБ) за годы разработки накопилось на пять внушительных томов.

Кем же была эта художница из Шанхая?


Папки с делом Таисии Жаспар. Фото автора
Миллионеры и шпионы, Вертинский и де Голль
Девичья фамилия героини статьи — Филиппович. Родом из Тобольска, небольшого города в Сибири. Год рождения по документам — 1912-й, но Таисия утверждала, что это ошибка, на самом деле — 1914-й. Отец был штурманом дальнего плавания, руководил пароходами на сибирских реках. Мать до замужества носила фамилию Туполева и приходилась двоюродной сестрой знаменитому авиаконструктору Андрею Туполеву. У Таисии была младшая сестра Нина.

В конце Гражданской войны семейство Филиппович вместе с отступающими белогвардейцами перешло китайскую границу. Остановились они в Харбине — самом русском городе соседней страны. Павел Филиппович все так же водил речные корабли, но в 1927 году погиб от рук пьяного матроса. Семья испытывала постоянную нужду.

Таисия, чувствуя тягу к живописи, стала ходить в художественную студию.

В 1930 году девушка вышла замуж за бывшего белого офицера, журналиста, члена антисоветской организации «Братство русской правды» Юрия Хомякова. Семья переехала в Шанхай, где также размещалась большая русская колония. Брак продержался недолго: Хомяков сильно пил, жена от него ушла. В Харбин она возвращаться не стала — на новом месте перспектив было куда больше.


Таисия Жаспар. Шанхай, 1930-е. Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины (ЦГАМЛИ)
Шанхай в то время был главным деловым и финансовым центром Дальнего Востока: порт с внушительным товарооборотом, новые заводы, иностранные концессии и консульства ведущих стран мира.

Поначалу Хомякова (фамилию после развода она не меняла) работала в эмигрантских организациях и компаниях — например, в фотостудии, агентом по привлечению клиентов.

«Никифорова говорит, что в этот период Т. Жаспар была связана с фешенебельным тайным публичным домом, обслуживавшим шанхайскую аристократию, так как Т. Жаспар предлагала вновь приезжающим девушкам из Харбина, в том числе и дочери Никифоровой, "хорошую работу" в "частном ночном ресторане", где девушки должны были "оставаться ночевать"».

Из донесения агента «Австралийца», 1952 г.

Таисия продолжала учиться живописи, но главным ее делом в середине 1930-х стало создание в Шанхае Дома русской женщины. Это был благотворительный проект — приют для бедных девушек из диаспоры. Здание предоставила французская католическая община.

Как глава благотворительной организации Хомякова общалась с богатыми и влиятельными шанхайцами разных национальностей и постепенно сама стала частью местного высшего света.

«Ни одно начинание, будь ли это благотворительный бал и новый литературный кружок, не обходилось без ее непосредственного участия. Она проявляла почти невероятную энергию: продовала билеты на балы и концерты всем своим влиятельным знакомым, играла на сцене, училась живописи, устраивала выставки, появлялась на всех светских приемах».

Из донесения агента «Красавиной», 1949 г.

Среди шанхайских друзей Жаспар был, например, знаменитый артист Александр Вертинский, а позже и его жена Лидия.

«Проживал там и нынешний лауреат Сталинской премии Александр Вертинский, с Лилей (женой своей), которого в Шанхае и слушать не хотели, без штанов ходил».

Слова Таисии Жаспар в изложении агента «Морского», 1954 г.

«В Шанхае она [Жаспар] была отлично устроена и даже покровительствовала Вертинским».

Слова Наталии Ильиной в изложении агента «Соррентийца», 1952 г.

У Вертинского была песня на стихи шанхайского поэта Михаила Волина «Дорогая пропажа». Поэт любил Жаспар, у них были отношения, и «Дорогую пропажу», как говорили, посвятил именно ей. Не так давно эта песня, исполненная группой «Белый орел», прозвучала в российском сериале «Бедная Настя».

Все, кто знал Таисию (или, как ее часто называли, Таис, Таису) по Шанхаю, отмечали не только ее активность и умение располагать к себе людей, но также красоту и неизменный успех у мужчин.

Вокруг Жаспар постоянно крутилась интересная для советских органов безопасности публика: антисоветские активисты (в основном белоэмигранты, но был и один украинский националист), дипломаты, военные, бизнесмены, иезуиты и католические священники. В каждом втором чекисты были склонны видеть сотрудника или агента иностранной разведки — американской, французской, английской, японской, китайской (гоминьдановской) или ватиканской.

«Все высшие чины американского морского и военного командования были знакомы с ней, некоторые — интимно».

Из донесения агента «Верина», 1952 год.

Среди всех шанхайских связей Таис наибольшего внимания МГБ удостоились двое мужчин.

Первый — Виктор Сассун, подданный Британской империи, выходец из семьи багдадских евреев, с 1830-х годов живших в Индии. Династия сколотила состояние на торговле опиумом и хлопком, получив прозвище «Ротшильды Востока». Сам Виктор родился в Италии, а рос и учился в Англии. В годы Первой мировой он пошел служить в Королевский летный корпус, был сбит и получил тяжелую травму ног, которая напоминала о себе всю жизнь.


Виктор Сассун. Шанхай, 1930-е. Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины (ЦГАМЛИ)
В 1924 году, после смерти отца, 42-летний Виктор Сассун возглавил семейную бизнес-империю (а заодно унаследовал титул III баронета Бомбея). Основные активы компании находились в Индии, но их владелец решил, что Шанхай перспективнее для его бизнеса. Со временем он скупил там более 1800 объектов недвижимости.

Сама Жаспар оценивала размер капитала Сассуна в $800 млн. Символом процветания баронета считался десятиэтажный небоскреб Sassoon House, самое высокое здание Азии с 1929 по 1934 годы. Большинство этажей занимала роскошная гостиница Cathay Hotel, а на последнем располагался пентхаус самого хозяина.

Сассун обожал верховую езду и фотографию, лично знал Чарли Чаплина и Марлен Дитрих, не жалел денег на благотворительность. В том числе спонсировал Дом русской женщины. Знакомство с его руководительницей Таисией Хомяковой переросло в роман.

Одни источники пересказывали чекистам весьма пикантные подробности об интимной жизни Виктора и Таис, его «гареме» и оргиях. Другие, напротив, были уверены, что их связь на самом деле была не любовной, а деловой.

Сассуна считали британским разведчиком. В сообщениях от агентов в шанхайской диаспоре эта часть биографии бизнесмена преподносится как общеизвестный факт, не требующий доказательств, — как и то, например, что он миллионер. Но без подробностей.

В работе на разведку подозревали и шанхайского приятеля Сассуна — Андре Жаспара, гражданина Франции. В 1937 году француз стал мужем Таисии, которая была младше на два десятка лет. Непривычную для советского уха фамилию женщина носила всю оставшуюся жизнь. Виктор не только познакомил Хомякову и Жаспара, но и якобы предложил им пожениться. На свадьбе миллионер исполнял роль посаженного отца Таисии.


Андре и Таисия Жаспар. Фото из газеты, вероятно, шанхайской. Центральный государственный архив-музей литературы и искусства Украины (ЦГАМЛИ)
Многие шанхайцы, знавшие пару, пришли к выводу, что этот семейный союз — фиктивный, как и роман с Сассуном. Жена регулярно заводила любовников, муж об этом знал, не возражал и даже помогал деньгами некоторым из них.

При этом Жаспар был ревностным католиком, и Таис приняла его веру (поэтому чекисты впоследствии и дали ей псевдоним «Католичка»). Супруг был человеком не бедным, это позволяло его жене не думать о пропитании, занимаясь тем, чем хочется, — прежде всего живописью и рисованием. После свадьбы она получила первый полноценный паспорт — французский.

По словам Таисии, ее второй супруг происходил из графского рода де Фовилль. В молодости Андре Стефан Жаспар был офицером Военно-морских сил Франции, но ушел в запас и устроился на гражданскую службу.

Жаспар числился советником консула французской концессии в Шанхае (иногда его ошибочно называют консулом или послом) и руководил ее благотворительной кассой. Деньги из этой кассы выделялись в том числе на Дом русской женщины. По совместительству Андре якобы работал на Второе бюро — французскую военную разведку.

После начала Второй мировой войны Жаспара мобилизовали и назначили вторым морским атташе в Японию, но вскоре вернули в Шанхай на прежнюю должность.

Офицер тайно примкнул к возглавляемому Шарлем де Голлем движению «Свободная Франция» и как разведчик работал против японцев, де-факто контролировавших Шанхай. Дом Жаспаров стал местом собраний живших в городе сторонников сопротивления. Таисия позже рассказывала друзьям, что благодаря информации от Андре удалось потопить японский корабль. Японцы арестовывали ее мужа по подозрению в шпионаже и пытали. Таис говорила, что ее тоже допрашивали. Перед обыском в доме ей удалось сжечь секретные документы.

После войны возрожденная Франция вручила капитану фрегата (французское звание, соответствующее капитану второго ранга) Жаспару высшую государственную награду — орден Почетного легиона.

Практически ни одно упоминание об Андре Жаспаре в деле «Католички» (а их сотни) не обходится без важной детали: он был родственником Шарля де Голля. По одной версии (более распространенной) — двоюродным братом, по другой — племянником.

Де Голль на момент свадьбы Таис и Андре был армейским полковником, мало кому известным за пределами Франции. А вот в 1952-м, когда Таисия возвращалась в СССР, он — национальный герой (по крайней мере, в глазах части страны), бывший глава временного правительства и видный политик.

Тогда де Голль был ярым противником французских коммунистов, и советская пропаганда старательно демонизировала его образ. В деле «Католички» МГБ часто называет генерала, ставшего символом борьбы французов с гитлеровскими силами, «известным французским фашистом». Характерно, что в одном из документов слово «фашист» зачеркнуто ручкой — видимо, это позднейшая правка, когда де Голль, став президентом, пошел на сближение с Советским Союзом.


Выдержка из дела Жаспар. Фраза про «известного французского фашиста» вычеркнута, причем слово «фашист» вымарано особенно тщательно. Архив СБУ
В СССР Таисия Жаспар о своих связях с генералом-антикоммунистом говорила с нескрываемой гордостью. Например, один из агентов пересказывал такой эпизод: художница случайно порвала юбку и села ее зашивать, при этом заметила, что она — родственница самого де Голля, а одежду чинит сама.

Большинству киевских и московских знакомых «Католичка» говорила, что лично никогда не встречала де Голля. Но самым близким в порыве откровенности признавалась: с генералом она знакома, но это должно оставаться тайной (что вполне логично, учитывая отношение советской власти к нему в те годы). Де Голль даже якобы присутствовал на свадьбе своего двоюродного брата и Таис.

Учитывая внимание французов к личности де Голля (одного из главных героев страны как минимум в ХХ веке), может показаться странным, что в интернете, в том числе франкоязычном, нет ни одного упоминания Андре Жаспара как его родственника.

В деле Жаспара все многочисленные утверждения о родстве исходят в конечном счете из одного источника — слов самой Таисии. Может, она сама придумала это, потому что любила производить впечатление на людей? На самом деле документальные подтверждения этого факта есть. Позже связь с де Голлем еще сыграет свою роль в истории Жаспар.

В 1940 году дочь белоэмигранта, гражданка Франции Таис Жаспар сблизилась с советскими организациями Шанхая. По ее словам, все началось с идеи написать портрет Сталина для местной Ассоциации советских женщин.

«Я стала больше интересоваться советской литературой и впервые прочла Историю Партии В.К.П. (б). Читая советскую литературу, просматривая советские картины, изучая Историю Возникновения Советского государства, я целиком окунулась в новый, для меня, мир, отвечающий моим взглядам и настроениям. Я поняла, что вне этих интересов у меня не может и не должно быть жизни».

Из автобиографии Таисы Жаспар.

Такие идеологические трансформации не были редкостью в среде русских эмигрантов. Еще с 1920-х среди них возникло течение «сменовеховцев», убежденных, что нужно мириться с коммунистической властью, поскольку СССР оказался реинкарнацией, а не антиподом Российской империи. Большевиков приверженцы «сменовеховства» сравнивали с редиской: красные снаружи, белые внутри.

В годы войны СССР и Германии советский патриотизм Таисии лишь усилился.

В 1943 году художница, вдохновившись историей Зои Космодемьянской, написала картину «Зоя на допросе». Советский консул отвез картину в Москву и передал в Музей Красной армии, где она хранится до сих пор. Эта работа впоследствии стала визитной карточкой Жаспар.

Через год после войны Франция официально передала Китаю территорию шанхайской концессии. Многолетняя командировка Андре Жаспара завершилась, он вернулся в Париж. Чуть позже, уладив бытовые вопросы в Шанхае, к нему отправилась и жена. Во французской столице она училась в академии живописи Гранд-Шомьер. Ездила по Европе, летала во Вьетнам (тогда еще французский Индокитай) — якобы выполняя некие поручения супруга.

Впоследствии один из агентов пересказал услышанную от художницы историю о тех годах, больше похожую на байку. Жаспар утверждала, что познакомилась с правнучкой Наполеона и маршала Нея, «принцессой де ля Москва» и жила в ее римском доме две недели. Это, по ее словам, было заданием «начальства Андре», которое хотело что-то разузнать о «принцессе». Сведений о человеке с такими биографическими данными нам найти не удалось.

Еще на пути из Шанхая в Европу Таисию застала весть о том, что советская власть разрешает бывшим подданным Российской империи, живущим в Китае, получить гражданство СССР и вернуться на родную землю.

В 1947 году после раздумий Таис Жаспар решила воспользоваться этим правом и обратилась в советское посольство в Париже. У нее приняли заявление и сказали ждать ответа. Кто-то подсказал художнице, что будет больше шансов на позитивное решение, если заниматься этим вопросом не во Франции, а в Китае. И она поплыла обратно в Шанхай.

— Это самоубийство, — сказал муж Таисии, услышав об идее вернуться в СССР.

О переезде вместе с женой он даже думать не хотел. Они развелись, но остались друзьями и поддерживали переписку. Андре считал, что по католическим канонам брак все еще в силе, и надеялся на воссоединение.

Не в восторге от планов Жаспар были и сестра с матерью, жившие на Сицилии, и посаженный отец Виктор Сассун.

После возвращения в Шанхай из Парижа Жаспар какое-то время бесплатно жила в 14-комнатных апартаментах принадлежавшего Сассуну отеля Cathay Mansions (не путать с Cathay Hotel).

В 1949-м Виктор Сассун как турист съездил в СССР и вернулся еще более ярым антикоммунистом, чем раньше. Впечатлениями о своем вояже бизнесмен поделился на заседании шанхайского английского клуба. Таисию так задело выступление Виктора, что она, «хлопнув дверью», съехала из отеля и нашла себе другое жилье. По словам Жаспар, посаженный отец хотел завещать ей часть своего состояния, и ее доля составила бы полмиллиона долларов. Но после ссоры Сассун передумал.

В те годы Таис зарабатывала в основном как портретистка. Некоторые из знавших художницу рассказывали, что она стремилась рисовать влиятельных людей — и так заводила нужные знакомства.

Например, Жаспар предложила свои услуги Мао Цзедуну, но тот ответил, что ему некогда позировать. А вот Сун Цинлин, влиятельная фигура в руководстве китайской компартии и вдова легендарного революционера Сунь Ятсена, согласилась — и Таисия нарисовала не только ее саму, но и ее покойного мужа.

Уже после переезда художницы в СССР женщины поддерживали переписку. Впоследствии Сун Цинлин заняла пост заместительницы председателя КНР, а в 1981-м, перед смертью, недолго побудет «почетной Председательницей» государства.

Гражданская война в Китае и приход к власти красных в 1949 году на жизни Жаспар особо не отразились. Она симпатизировала местным коммунистам, которых в ту пору активно поддерживал Советский Союз. Под впечатлением от увиденных боев она создала картину «Военный объект», получившую признание в КНР.


А вот Сассун после победы Мао продал свои активы в Китае и навсегда уехал из Шанхая, обосновавшись на Багамских островах, где и умер в 1961 году. Имя бизнесмена сегодня носит улица в Гонконге, а багамская почта в 2011 году выпустила марку с его портретом.


Марка почты Багамских островов в память о Викторе Сассуне
Семья Сассун уже давно не входит в число богатейших в мире. Известны некоторые его родственники: например, Джеймс Сассун — финансист и политик, член Палаты лордов Великобритании, он занимал пост коммерческого секретаря Казначейства, Исаак Сассун — известный сефардский раввин.
currenttime.tv
Prodoljeniye sleduyet.