Практически во всех скотоводческих культурах скифского облика, распространённых в VIII-II веках до н.э. в степях Евразии от Дуная до Китая, широко бытовали изображения фантастических и обожествляемых существ, трактуемых исследователями как «символ воинской доблести», «божество», «дух загробного мира». Специфичность этих образов, имеющих прямые аналогии в культурах земледельческих государств Передней и Средней Азии, Греции и Китая, всегда привлекала археологов, историков и искусствоведов. В России вопрос о скифо-сибирском зверином стиле затронут во множестве публикаций. Тем не менее, общепринятой классификации этих существ не сложилось, сохраняется несходство мнений в вопросах терминологии, нет единого взгляда на семантику образов, вопрос о сложении скифо-сибирского искусства и его эволюции также далёк от разрешения. Современная археология предлагает использовать язык звериных образов как дополнительный хронологический маркёр и признак межкультурных взаимодействий.
В мифоэпических представлениях тигр выступает как царь зверей и хозяин леса. В Китае тигр почитался не только как царь зверей, но и как борец с демонами болезней. Великие мудрецы-чародеи, устрашители демонов нередко изображаются восседающими на тиграх. У многих народов выработан целый этикет общения с тигром: нивхи, малайцы, суматранцы, бенгальцы. Тигр у представителей многих культур связан с первопредком. Вероятно, следы трансформировавшихся тотемических представлений можно видеть в соотнесении белого тигра с западом и осенью, а также в представлениях о звёздном дворце Байху. В раннем железном веке ареал обитания тигра был существенно шире, нежели теперь. Последний тигр на Алтае был убит в XX веке, а туранские тигры в нижнем течении Амударьи были уничтожены только в середине XX века. Некоторые исследователи считают необоснованным разделение изображений «кошачьего хищника» на видовые группы: лев, пантера, барс, тигр – так как сами изготовители предметов не подразумевали этого. Во многом с этим можно согласиться.
***
На территории Синьцзяна находки изображений тигров, главным образом на деревянных вёдрах, происходят из раннескифского могильника Янхай-2. В Северном Китае сложно выделить подобный единый центр. Достаточно реалистичные изображения тигров можно встретить в захоронении Чэньянчуаньцунь культуры янлан, а также в культуре таохунбала (погребение М2 могильника Сигоупань), захоронениях Няньфанцюй, Шихуэйгоу, Алучайдэн. В рамках культуры таохунбала изображения тигров в основном представлены сценами терзания. Подобная тенденция прослеживается и в находках Янлана. Примечательно, что эти изображения очень похожи на артефакты из Минусинской котловины. Аналогии можно обнаружить практически по всему скифо-сибирскому миру, но подобные, в основном, характерны для Саяно-Алтая. Встречаются и образы тигра без жертвы. Д.В. Черемисин, исследовавший семантику изображений хищников, небезосновательно предположил, что данные композиции имели своей целью уподобление усопшего тигру.
В скифской изобразительной традиции тигр, как и ряд других зверей, имеет важную особенность. В раннескифское время синкретических образов в зверином стиле – единицы. Появляются они не ранее VII века до н.э. Но если образ несинкретичного орла полностью исчезает из искусства, то тигры с колоды из Башадарского кургана сосуществуют с туэктинским «рогатым тигром». Хотя это мифическое животное не представлено широко в Северном Китае, именно в нём наиболее ярко видна синкретичность не только образов оленя и тигра, но и более глубинное смешение животного с растением. Из-за своих ветвистых, древоподобных, периодически обновляющихся рогов, символизировавших омоложение жизни, новорожденность и ход времени, рогатый тигр может быть сопоставлен с копытными грифонами, вероятно, копирует и часть их семантики.
Д.П. Шульга, Сибирский институт управления
Из публикаций Айана Мундус
TEREF