Графинька, сегодня ночью порадуешь меня, — осклабился начальник барака. — Девка ты красивая, а красотой надо уметь делиться».

Мария, всхлипывая, вышла из пропахшей куревом и квашеной капустой конторы, шатаясь, поплелась в барак. Не легла — рухнула — на свою койку.

-Что, дорогая, твоя очередь пришла? — тихий шепот.

Подняла глаза — Анна.

-Аннушка!

Крепко обняла подругу, зарыдала — но тихо, тихо, не дай Бог, услышат.

-Держи, — Анна сыпанула в руку Марии горсть угольной пыли. — Ты знаешь, что делать.

В коридоре загремели шаги. Анна метнулась на свою койку, а Мария принялась что есть силы втирать угольную пыль в нежную, аристократическую кожу.
Санкт-Петербург. Прекрасный особняк на Английской набережной. Большая, дружная семья нежно любящих друг друга графа Ростислава Ростиславовича Капниста и его супруги Анастасии Дмитриевны Байдак, праправнучки запорожского атамана Ивана Серко.

У Ростислава и Анастасии было четверо детей, а 22 марта 1913 года к семейству Капнистов присоединился последний его член — очаровательная дочка. Имя девочке дали редкое и изысканное — Мариэтта, но в семье ее называли Марией, Машей.

Жизнь в особняке на Английской была вполне счастливой, однако, вскоре она начала рушиться. Рушиться вместе со страной. И в значительной степени к этому разрушению были причастен отец Марии.

Граф Капнист относился к прослойке демократически настроенных дворян, считал, что революция может изменить к лучшему жизнь страны и народа. Ростислав Ростиславович регулярно выделял революционерам крупные денежные суммы, а, кроме того, прикрываясь графским титулом, привозил в Петербург из-за границы пачки ленинской «Искры».
Октябрьская революция для Ростислава Капниста неожиданностью не стала. Однако то, что произошло впоследствии — красный террор, экспроприации, уплотнения, нападения на дворян и всех тех, кто выглядел, «как господа», — заставили графа разочароваться в большевиках. Да и жизнь в Петрограде становилась все тяжелее с каждым месяцем.

В 1918 году Капнисты переехали в Крым. Семье принадлежал великолепный особняк в Судаке на семьдесят комнат. Жили, несмотря на кипящие вокруг страсти, по-дворянски: у маленькой Марии были учителя, гувернантка. Однако всем было понятно: это ненадолго.
Власть в Крыму менялась со скоростью картинок в калейдоскопе: крымские татары, большевики, украинцы, немцы, снова крымские татары, снова большевики, Деникин, Врангель.

Наконец, большевики в третий раз, как поется в песне, «врезалися в Крым». Остатки белой гвардии спешно грузились на английские корабли, навсегда прощались с Россией.

Капнисты могли эвакуироваться одними из первых, но Ростислав Ростиславович понадеялся на свое «большевистское» прошлое, думал, что ему зачтут те стопки «Искры».

Не зачли.

Мария вспоминала впоследствии:



Граф Капнист был расстрелян зимой 1921 года как «врангелец». В постановлении о расстреле, написанном членом крымской «чрезвычайки», содержалось двадцать слов и тридцать девять грамматических ошибок.

В 1921 году Капнист исполнилось 8 лет, и ее детство резко кончилось. Семья девочки уничтожалась стремительными темпами. В один год с отцом не стало старшей сестры Елизаветы — 15-летняя девочка скончалась от болезни, возникшей на фоне недоедания.

Брата Андрея, которому едва исполнилось одиннадцать лет, отчаявшаяся мать каким-то чудом передала с чужими людьми в эмиграцию.

Мария с ужасом смотрела на то, что происходило с ее матерью. Анастасия Дмитриевна, эта невероятная петербургская красавица, знавшая восемь языков, умевшая поддержать разговор, безответная и неистовая любовь знаменитого певца Федора Шаляпина, с каждым годом скукоживалась, теряла красоту, превращалась в сгорбленную старуху от горя.

«Неужели со мной будет то же самое?» — думала Мария.

В 1926-ом году новый удар — в возрасте 19 лет скончался брат Василий, красавец, надежда семьи. Особняк Капнистов сожгли и разграбили. Обстановка в Судаке оставалась смертельно опасной, и на семейном совете последние оставшиеся в живых члены семьи решили бежать.

Получив от крымских татар, уважительно относившихся к расстрелянному графу, национальную одежду, Мария с матерью и братом Григорием смогли покинуть полуостров.

Капнисты долго скитались по южным губерниям России. В 1929-ом году семья разделилась: Анастасия Дмитриевна и Григорий отправились в Киев, 16-летняя, полная амбиций и надежд Мария решила попытать счастье в родном Санкт-Петербурге, который к тому времени давно уже был Ленинградом.

Ленинград, как ни странно, поначалу был вполне благожелателен к дочери расстрелянного графа. Юрий Михайлович Юрьев, знаменитый артист, сын калязинского помещика и мирового судьи, принял Марию в свою Театральную студию, организованную при Ленинградском драматическом театре им. Пушкина.

После того, как студия была закрыта, Капнист перешла в Ленинградский театральный институт им. Островского. Педагоги прочили Марии прекрасное театральное будущее, понемногу приучали ее к сцене: Капнист получала роли в массовке.

В Ленинграде Мария повстречала свою первую настоящую любовь. Георгий Евгеньевич Холодовский помнил девушку еще ребенком. Когда-то он приходил в особняк Капнистов на Английской набережной, играл с братьями Марии.

Мария помнила домашнее прозвище Георгия — Юл. Так она его и называла. Юл приходил на все спектакли, в которых участвовала Мария, дарил ей цветы, сладости.

Казалось, они могут быть счастливы, но «сомнительное происхождение дало себя знать: в 1934 году Марию не просто отчислили из института, но также лишили ее права проживания в Ленинграде. Молодая женщина сразу выехала в Киев, к матери.

Там ей удалось поступить в финансово-экономический техникум, получить «надежную профессию». Все также мечтая о театральной сцене, Мария устроилась на должность бухгалтера в Киеве.

Разлуку с Юлом помогала пережить переписка: письма летели и летели из Киева в Ленинград и обратно.


В 1941 году, с началом Великой Отечественной войны, Мария эвакуировалась в Батуми, где также продолжала работать бухгалтером.

В Батуми за Капнист и пришли люди в черных кожаных куртках. Это произошло в ночь на 27 августа 1941 года. 28-летнюю женщину этапировали в Москву, в Бутырскую тюрьму. 6 июня 1942 года Особое совещание при НКВД СССР предъявило Капнист обвинение в «шпионаже в пользу иностранных разведок во время войны», а также назначило наказание — восемь лет исправительно-трудовых лагерей.

Вскоре Капнист прибыла в свой первый лагерь — знаменитый Карлаг (Карагандинский исправительно-трудовой лагерь). В казахской степи, на трескучем морозе зимой и под палящим солнцем летом Мария и отбывала свое наказание.

Здесь, в тюремном бараке Капнист встретила Анну Тимиреву, которая когда-то была возлюбленной, фактически, женой адмирала Колчака. Анна «отмотала» в ГУЛАГе много лет, так что она сразу же взяла шефство над неопытной Марией.
«Косы обрежь», — сказала.

Капнист послушалась подругу. Когда вечером пришли конвоиры, чтобы выбрать «кралечку» для начальника Карлага, Марию не взяли — не подошла. Уволокли кричащую девушку с толстой косой.

Анна Тимирева научила Марию, как уберечься от приставаний — нужно было втирать в кожу лица угольную пыль. У самой Тимиревой кожа была похожа на пергамент пепельно-серого цвета. Зато ее ни разу не вели из барака к начальству.

В 1949 году Марию перевели в Степлаг. Здесь стало немного легче. Начальство было не таким лютым, как в Карлаге, единственное — приходилось много и тяжело работать. Здесь Капнист встретила другую знаменитую арестантку, актрису Татьяну Окуневскую.

В Степлаге и режим был несколько мягче, благодаря чему у Марии состоялась внезапная встреча с польским инженером Яном Волконским.

Между тем, Юл Холодовский с риском для жизни продолжал отправлять возлюбленной письма, посылки, в некоторые моменты буквально спасавшие Марию от голодной смерти. Она хотела остаться верной Юлу, любила его всей душой, но многолетнее одиночество так выжгло душу, что Капнист больше не могла без человеческого тепла, без мужского внимания.

Осенью 1949 года Мария родила в тюремной больнице дочь Радиславу. Сразу же написала об этом Юлу. Тот ответил быстро — настолько быстро, насколько это было возможно в тех условиях. Холодовский не винил возлюбленную ни в чем, он ждал ее, был готов принять ее дочь как родную.

Ян Волконский предлагал Марии руку и сердце, но она приняла решение в пользу Юла. Яна поблагодарила за глоток счастья.

Через три года Капнист узнала, что инженера Волконского расстреляли…

В 1951 году Мария Капнист была освобождена из лагеря, но с условием жить на поселении в Казачинском районе Красноярского края. Дочь у актрисы давно отобрали: Радослава находилась в Есауловском детдоме в Красноярском крае.


Свобода оказалась кратким мигом для Марии. Уже в октябре 1951 года за ней снова пришли. Обвинение привычное — антисоветская агитация. 26 декабря Красноярский краевой суд приговорил Капнист к десяти годам лагерей.

Мария уходила во вторую «ходку», как на тот свет. Она не верила, что сможет выйти из лагеря живой. Капнист попросила свою лагерную подругу Валентину Базавлук найти Радославу и забрать ее себе.

Валентина сдержала обещание. Базавлук забрала девочку и увезла в Харьков. Более того, в 1956 году женщина добилась аудиенции у Микояна и рассказала Анастасу Ивановичу о тяжелом положении, в котором оказалась Мария Капнист.

Вскоре актриса была досрочно освобождена.

Собрав свое скорбное «имущество», Мария Капнист отправилась «на волю». Вот как она вспоминала об этом:

«На волю посчастливилось ехать пассажирским поездом. Зашла в туалетную комнату привести себя в порядок. Умываюсь, а из зеркала смотрит на меня незнакомая бабуся с короткой стрижкой, со сморщенным, опавшим лицом.

Испугалась и выскочила в коридор, там офицер у окна, спрашивает: „Что с вами?“ Я показываю на туалет — там какая-то старуха. Он открывает двери — никого. И тут я поняла: бабуся — это я. От такого страшного открытия подкосились ноги».

А ведь ей было всего 43 года!

Еще болезненней была встреча с Юлом. Он пришел на вокзал с большим букетом цветов, но не узнал ту, которую помнил цветущей красавицей. Когда на перонне остались только Юл и Мария, мужчина подошел к «старушке» и отдал цветы ей.

«Возьмите, та, кого я ждал, не пришла».

«Юл, это я», — сказала она.

Он, конечно, был шокирован переменой, но не подал вида. Они снова были вместе. Юл дождался свою графиню.

В 1958 году Мария Капнист была окончательно реабилитирована. «В связи с отсутствием состава преступления» — было сказано в официальном документе.

Мария мечтала забрать к себе дочь, но сделать это у нее не получилось. Во-первых, Радислава совершенно отвыкла от матери и привязалась к Валентине Базавлук, которую считала мамой. Когда девочку все же решили познакомить с настоящей матерью, у той случилась истерика.

Лишь в подростковом возрасте Радислава смогла принять правду о своей матери.

Мария Капнист тихо жила в Москве. Работала массажистом, дворником. После тех ужасных изменений, что произошли с ее внешностью, Мария Ростиславовна была уверена — ее актерская карьера окончена, так и не начавшись. Как же она ошибалась!

В конце 1958 года ей с огромным трудом удалось получить роль игуменьи в фильме «Таврия» начинающего режиссера Юрия Лысенко. Картина стала успешной, а крупнейшие режиссеры страны обратили внимание на актрису, блестяще сыгравшую пожилую женщину.

Это было идеальное попадание в образ. Внешность, голос, повадки — сам Бог велел Марии Капнист играть немолодых аристократок, дам, чародеек и ведьм. Она была идеальна в этих ролях, непревзойденна!

И роли сыпались на нее как из рога изобилия. Наконец-то у Марии Капнист было то, о чем она мечтала всю свою жизнь — возможность спокойно заниматься любимой работой!

Вскоре Капнист стала одной из самых известных и уважаемых актрис страны. В начале 80-х Мария Ростиславовна переехала в Киев к дочери, отношения с которой полностью наладились.

Капнист много снималась в кино — ее приглашали и с Мосфильма, и с Одесской киностудии, и с Ленфильма, но больше всего режиссеров звонило с киностудии им. Довженко.

Мария Ростиславовна активно снималась в кино даже в 90-е годы, когда многие актеры были вынуждены сменить профессию. Коллеги, шутя, говорили, что Капнист будет жить вечно.

Возможно, так бы оно и было, если бы не старый, лагерный фантом. Во время работы в шахте на рудниках Джезказгана у Капнист развилась клаустрофобия: в мирной жизни она не могла заставить себя зайти в подземный переход.

В октябре 1993 года Марию Капнист, переходившую оживленную дорогу у киностудии им. Довженко, сбил автомобиль. Актрису доставили в больницу, врачи сражались за ее жизнь — но тщетно. У звезды советского кино начался отек легких и 25 октября 1993 года Марии Ростиславовны Капнист не стало. Ей было 80 лет.

Врач Киевской Александровской больницы, сообщая начальству о смерти актрисы, сказал:

— Графиня скончалась.

И он был прав. Всегда и всюду она оставалась графиней, настоящей аристократкой человеческого духа. И в светской гостиной, и в театре, и в кино, и в лагерном бараке…
chitaj.net