Звание беклербек (беклербеги, бейлербейи, улугбек, улубий) впервые появилось, очевидно, в среде тюрков-огузов и утвердилось в державе Великих Сельджуков. Когда в 1055 году сельджукский султан Тогрул-бек занял аббасидскую столицу Багдад, полностью покорившийся ему халиф даровал ему, среди прочих почётных званий, титул беклербека. По преданиям, распространённым среди сельджуков и родственных огузских племён, положение главного бека как второго по значению сановника после хана и главы левого крыла войска и племён было установлено ещё праотцом тюрков Огуз-ханом. Сам хан, в соответствии с огузской политической традицией («согласно тору», по Языджиоглу Али), считался беклербеком правого крыла.
Однако не исключено и заимствование из иранской государственной традиции и военно-административной практики позднего Халифата, где существовал полный аналог бейлербея – амир ал-умара (или малик ал-умара). Возможно, исторические корни титула лежат в сасанидской практике наделения вассальных правителей рангом ишхан ишханац («предводитель предводителей»). Как известно, и сам иранский монарх носил двусоставный титул шаханшах (мидийского происхождения). Впрочем, гипотезы подобного рода можно строить лишь в отношении самого титула. Сама же по себе должность могущественного сановника, на которого возлагается военная сфера жизнедеятельности государства, столь часто встречается в истории, что едва ли можно уловить источник заимствования. Скорее всего, она возникала в большинстве политических традиций самостоятельно, по мере развития государственности.
Постепенное формирование в архаичных обществах различных властных институтов с разным предназначением (распределение ресурсов, война, поддержание порядка в социуме) хорошо изучено в историографии. В эпическом фольклоре, богатырских сказаниях, в том числе тюркских и монгольских, отчётливо просматривается диалектика военной функции власти. Сначала все обязанности правителя (обустройство и защита народа, связь с божественными силами) сосредоточены в персоне одного героя-витязя. Затем появляется мудрец-советник, который олицетворяет сакральную функцию власти (как Улуг Тюрк при Огуз-хане или Алтан Чэджи при Джангаре); герой остаётся правителем и воином, главой преданных дружинников. Следующий этап развития образа героя – это хан, при котором состоят советник и главный дружинник (прототип беклербека). Затем, наряду с ними, появляются служители ставки, чиновники, и эпос превращается в историческое предание.
***
В Улусе Джучи существование беклербеков отмечено не ранее первой четверти XIV века, т.е. в период ханствования Тохты и Узбека. Там они главенствовали не над левым, а над правым (западным) крылом – исходя из монгольской пространственной ориентации. В некоторых своих прежних работах я считал беклербеками царевичей-Джучидов Ногая, Сарай-бугу и Ильбарса. Однако никаких данных о том, что они обладали этим рангом, в источниках нет. Собственно, они никак не могли быть беками («князьями»), поскольку принадлежали к правящей династии и являлись царевичами (монг. кёбэгюн, тюрк. оглан).
Возникновение поста беклербека при Тохте и Узбеке в ордынской военно-административной структуре может объясняться несколькими факторами.
1. Усиление беков-предводителей племенных объединений (эль). Оно было порождено, во-первых, благоприятными экономическими и демографическими условиями развития кочевого населения Улуса во второй половине предыдущего столетия; во-вторых, кризисами и репрессиями в правящем доме Бату во время правления Тохты и в начале правления Узбека, когда Джучиды в борьбе за власть теряли опору среди сородичей, членов династии, и находили её у кочевых беков. Соответственно происходило внедрение этой категории ордынской аристократии в круг высшей правящей элиты. До тех пор должность, сопоставимую с беклербеком, занимал один из джучидских царевичей. Служение при дворе Узбека «правителя государства» Кутлуг-Тимура и Исы Коркуза, племенная принадлежность и точные должности которых неизвестны, было, очевидно, «переходной стадией» между монгольскими царевичами-главными военачальниками и тюрками-беклербеками.
2. Сопутствующая этому процессу тюркизация двора, бюрократии, делопроизводства.
3. Проникновение иранских и огузо-сельджукских элементов государственного устройства. Этому способствовало, с одной стороны, временное замирение между традиционно враждовавшими Улусами Джучи и Хулагу; во-вторых, принятие ордынцами ислама как государственной религии. В державе Хулагуидов беклербек являлся старшим из четырёх улусных эмиров и распоряжался «единолично в деле войсковом» [ал-Омари].
***
Вместе с тем можно предполагать, что появление древнетюркских элементов политического устройства было проявлением возрождения «матричных», домонгольских форм государственности, присущих данному региону Евразии, – подобно тому, как происходила китаизация управления в империи Юань («Улусе великого хана») и иранизация у Хулагуидов. В этом отношении дополнительный смысл приобретает известное замечание ал-Омари о том, что «земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (татар), и все они стали точно кипчаки». Огузо-кипчакское многовековое наследие становилось всё более заметным в устройстве Джучиева улуса. В этом устройстве на беклербека возлагалась обязанность командования войсками, а в мирное время – управления западными провинциями. В последнем качестве он одновременно являлся улус-беком – одним из четырёх обладателей этого ранга в Джучиевом улусе и карачи-беком – одним из четырёх карачи-беков в поздней Золотой Орде и некоторых поздних постзолотордынских ханствах.
Хотя сосуществование хана и беклербека являлось проекцией древней двухкрыльной структуры, знакомой в том числе и монгольской государственности, едва ли данный институт имел монгольские корни. Близкие по значению титулы фиксируются в Монгольской империи: еке нойон ~ улуг нойон у Толуя, улус иди ~ улуш иди у Джучи. Но это всегда индивидуальные (и, возможно, сакральные посмертные) звания, не присущие имперской титулатуре в целом. Рашид ад-Дин отмечает, что у Толуя это были почётные прозвища – т.е. неофициальные титулы, обозначавшие должность. Хотя типологически «улуг нойон» Толуй всё-таки может быть уподоблен беклербеку как главному военачальнику, т.к. по завещанию Чингисхана он возглавил основную массу монгольского войска.
Появление должности беклербека было одним из показателей развития Золотой Орды. Во-первых, развития административно-политического: в лице главного бека и его двора оформлялось специализированное военное ведомство государства. Однако давление архаичных устоев и кризис Улуса не позволили завершиться этому процессу. Во-вторых, развития социального. Беклербек появился не ранее того времени, когда в Золотой Орде полностью сформировалось аристократическое сословие беков, которое требовало ранжирования и структурирования. Хотя наука ныне отвергла известную концепцию «кочевого феодализма», в данной тенденции просматривается так и не реализовавшийся потенциал будущих сеньориально-вассальных отношений, местнических порядков, феодальной лестницы и прочих институтов классического феодализма.
Продолжение следует...
Оригинал статьи https://cyberleninka.ru/.../beklerbek-v-strukture...
Автор: Трепавлов Вадим Винцерович