Милка слабо стонала под стёганым халатом. Растрёпанная Агафья суетилась вокруг неё, стараясь угодить. Юбка на ней была разорвана, кофточка давно нуждалась в починке. Никто не узнал бы сейчас в этой усталой пожилой женщине прежнюю красавицу. «Собачья гувернантка» - таким было теперь её прозвище.
«Спрячь глаза», - ворчала экономка. А она удивлённо распахивала их ещё больше. Красавица была Агафья, загляденье! И откуда только взялась такая среди обычной графской дворни! Засматривались на Агафью и местные парни, и приезжавшие к Толстым гости. А в 1807 году пятнадцатилетнюю девушку приехали покупать соседи. Сразу предложили за неё графу Толстому пару прекрасных гончих собак. Идеальная сделка. Иные помещики с радостью бы ухватились за такую возможность, ведь породистые гончие стоили больше крепостных. Однако граф отказал. У него и своя псарня имелась, а кроме того, он отлично понимал, для какой цели приехали покупать его Агафью. Когда графиня Пелагея Николаевна, узнала о предложении, сразу повысила девушку до личной горничной.
Её называли «фрейлиной графини». Теперь Агафья жила в барском доме, носила нарядное платье с фартучком на европейский манер, выучилась чтению и письму по настоянию графини, и умела отвечать ей несколькими заученными фразами на французском. Очень любила Пелагея Николаевна подзывать к себе Агафью за каким-нибудь пустяком в присутствии гостей. И со смешком наблюдала, как открываются от недоумения рты – это же какую диковину держат у Толстых! Таких красавиц ещё поискать!
- Да-с… - Глубокомысленно изрекал кто-нибудь. – Не углядите, Пелагея Николаевна, будет вам прибыток.
- Моя Агафья служит только мне. – Спокойно отзывалась графиня. – Нет у нее друга по сердцу. Да и я не поощряю этого.
Илья Андреевич Толстой не продал Агафью за пару гончих
Графиня по натуре своей была женщиной вздорной, самолюбивой. Привыкла, что все её прихоти немедленно исполнялись. Происходила она из рода Горчаковых, и троюродный брат Пелагеи Николаевны дослужился до военного министра, а ещё один кузен вышел в генералы. Маленькую Поленьку – так её называли дома – бесконечно баловал отец, а потом эту же манеру перенял супруг. В имении она считалась главной, всегда одерживая верх и над мужем, и, потом, над сыном.
Так что Агафье приходилось волей-неволей подчиняться установленным графиней порядкам. Не любила Пелагея Николаевна, когда ближайший круг прислуги обзаводился семьями. В дом охотно брали новеньких из крестьян, если кому-то требовалась замена (по старости или немощи). Но за парнями и девушками при этом следили, чтобы не думали о женитьбе. Кроткая Агафья и не думала возражать. А ведь была у неё настоящая любовь – управляющий Толстых, Алексей Степанович!
- Не позволят. – Шептала Агафья ему. – Надобно забыть...
Графиня прожила долгую жизнь, она умерла в 1838-м. Было в ту пору Агафье сорок шесть лет, так что говорить о семье было уже поздно. Да и не сватались к ней уже. Так что она тихо жила дальше в Ясной поляне, став свидетельницей многих печальных событий в жизни Толстых – скончался граф Николай Ильич Толстой, оставив сиротами пятерых детей. Потом от чахотки умер его старший наследник… Граф Лёвушка, которого помнили совсем ребёнком, приехал в поместье уже взрослым мужчиной. Узнав, что жива еще Агафья, выделил ей собственный домик и назначил пенсию.
- Благодарствую, барин. – Со слезами на глазах говорила она.
Агафья Михайловна – теперь её так величали – работой больше не занималась. Но ей разрешили выбрать себе любое дело по вкусу, или просто отдыхать. Годы ведь были уже немалые! Тогда она попросила позволения заниматься малышами, которые появились у молодого графа Толстого. И собаками. Любила она их безмерно – детей и гончих с псарни.
Все знали, что Агафья Михайловна лучше всех умеет выхаживать болеющих. Она сидела у кроваток маленьких наследников и терпеливо вытирала испарину холодным полотенцем. Однажды одна из девочек, Таня, так сильно захворала, что все уже думали, будто её не спасти… Но Агафья Михайловна терпеливо, день за днем, занималась ею и выходила-таки маленькую графиню!
«Для нее всякое существо было достойно любви, - писала о ней Татьяна Львовна Толстая, - даже таких противных насекомых, как тараканов, она не уничтожала… У нее была мышка, которая приходила к ней, когда она пила чай… И подбирала со стола хлебные крошки».
Однажды дети Льва Толстого решили делать для Агафьи подарок – собрали лесной земляники, сами купили сахара и сварили для неё баночку варенья. А день 5 февраля, ее именины, отмечали каждый год маленьким подарками.
Дворня звала её «собачьей гувернанткой». Агафья обожала собак, лечила их, кормила. Отяжелевшую любимую гончую Льва Николаевича, Милку, держала при себе. Как раз в домике Агафьи появились на свет щенята Милки, под стеганым халатом, сшитым вручную графиней Толстой.
- Не жалко тебе, Агафья? – Спросила Таня Толстая. – Мама сама ведь этот халат для тебя шила. Она очень старалась, чтобы тебе понравилось!
- Так это же божье существо! – Всплеснула руками пожилая женщина. – Разве можно сравнивать вещь и живое? Милка-то ведь мучалась... Для живых ничего не жалко...
Она не носила новой одежды. Всё, что передавала ей графиня Толстая, шло для собак - на подстилки, коврики... Агафья ходила в рваной юбке. Зато ее любимцы спали на мягких одеяльцах.
Вскоре после этого Алексей Степанович, управляющий Толстых, умер на руках Агафьи. Она сидела у его изголовья неделями, пыталась помочь. Не вышло. Горевала она о нём долго, тяжело. Любила его неразрешенной любовью…
«Вчера Агафья Михайловна долго сидела и плакала, - писал Лев Толстой в дневниках, - и горевала. «Я боюсь, что с ума сойду»!».
Из всех друзей и гостей графского дома выделяла Агафья некоего Стаховича. И он, в свою очередь, относился к ней как к доброму другу. Заходил к ней в гости, в пропахший собачьими запахами домик, пил чай. Однажды дети Льва Николаевича, увлекшись светским сезоном в Москве, не поздравили Агафью с ее именинами. А вот Стахович прислал телеграмму. Эту бумагу она хранила при себе, как ценнейшее, что было у нее.
Лев Николаевич решил посмеяться:
- А не стыдно тебе, что человек при этакой вьюге с этой телеграммой тащил ее от станции три с лишним версты?
Обиделась Агафья.
Она умерла в возрасте 98 лет. Когда собачью гувернантку несли на погост, вся псарня дружно, единодушно, подняла громкий протяжный вой. Провожала в последний путь ту, что любила их беззаветно. Так, как никогда не любили её саму.
Ника Марш!