У каждого народа свои сложившиеся веками история, миропонимание, духовное восприятие природного начала, свои легенды, поверья, сказки, обычаи и обряды. Как известно из истории, в Цент­ральной Азии в древности, в VIII-VII веках до н.э., жили скифские племена. Древнегреческая культура в это время ещё только зарождалась, о Римской империи не было и помину, и даже Китай едва-едва осваивал письменность. А скифские цари, вожди племенных союзов, сооружали погребальные памятники, сопоставимые по масштабам с египетскими пирамидами, и наполняли их богатствами, которые можно сравнить с сокровищами Тутанхамона. Всё это говорит о том, что в VIII-VII веках до н.э. в Цент­ральной Азии существовала мощная держава и расцветала замечательная культура. Но когда же мы увидим эти почти стёртые штрихи древней поэзии и письменности, древние купола наших мавзолеев и кварталы наших погребённых городов в каталогах библиотек и музеев мира с правдиво указанными подписями и именами их истинных авторов? Когда привыкнем к мысли, что не мы были «окраиной» культурного мира, что Великая степь была мощной державой и являла миру замечательную культуру?
Здесь уместно привести воззрения выдающегося историка, географа и этнолога Льва Гумилёва из его книги «Хунну»: «Кочевники Великой степи играли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки. Только роль их была оригинальной, как, впрочем, у каждого этноса. Гранича на востоке с древней цивилизацией Китая, а на западе с не менее древней культурой западно-европейского полуконтинента, Великая степь, населённая разнообразными народами с разными хозяйственными навыками, религиями, социальными учреждениями и нравами, тем не менее всеми соседями ощущалась как некое единство, хотя содержание доминирующего начала ни этнографы, ни историки, ни социологи не могли определить». Кочевые народы первыми в истории человечества научились приручать диких коней, плавить металл, ковать железные мечи и стремена, они создали тележное колесо и дальнобойные луки. Благодаря этим новым технологиям они стали повелителями огромной территории, простиравшейся от отрогов Алтая до Уральских гор, от берегов Каспия и Чёрного моря до побережий Средиземноморья и Адриатики.
***
Подобно солнечным лучам проложили они дороги через огромное пространство степи и подняли первые города мастеров, в которых так нуждались народы. В городах, ставших центрами металлургии, были плавильни, а также первые гончарные цеха и первые храмы. Небо представлялось кочевнику огромным всевидящим оком, от него нельзя было скрыться, и потому все, что совершал человек, тотчас поощрялось или каралось всевышним богом Тенгри. Оседлые народы воспринимали кочевников как враждебный фантом, возникаю­щий ниоткуда, из небытия и исчезающий в нём бесследно. «Линейкой» измерения земного пространства служили кочевые племена – вечные путешественники, сверяющие свои маршруты с маршрутами звёзд. Они представляли Жизнь потоком, рекой, вечной дорогой, которая берёт начало на небе. Они верили, что именно там живут человеческие души и в виде «құт» (божественной благодати) нисходят на землю, обретают здесь земную оболочку, а когда она одряхлеет и станет для души обузой, возвращаются в заоблачные выси. Получается, что Душа жизни – тоже кочевница! Она тоже вечно в пути.
И все поверья кочевого народа – это вечное благоговение перед Потоком. А все беды, хвори и неудачи – из-за всевозможных преград течению жизни, подводных камней, мешающих её энергетическому потоку. Эти духовно-философские воззрения корнями уходят вглубь веков, где в сказаниях и преданиях народных певцов и мудрецов они нашли своё яркое незыблемое отражение. Одним из таких чудесных творений, непревзойдённых по глубине феноменальной степной философской мудрости, где воспеты храбрость, отвага, сплочённость огузов, становление их мировоззрения, обрядов и традиций, является дошедший до нас в VII-IX веках устно, а в XV-XVI веках изложенный письменно и в виде рукописи вошедший во всемирную историю труд под названием «Книга моего деда Коркута». Великолепный по языку и стилю эпический памятник тюрков.
Синий цвет для тюрков ассоциируется с сакральной святос­тью. «Синь – небо и зелень-трава – прародители тюркского народа, удивительно, а может, как раз естественно, что синь-небо и зелень-трава называются на всех тюркских языках одним словом – «көк». За каждым понятием, связанным с миром сакральным, существует в тюркском восприятии мира многослойная семантика образов: белый – святость, чистота, целомудрие; красный – заря, расцвет, цветение, пробуждение; зелёный – цвет лета, жизнелюбия, полноты чувств, солнечная энергия. Они проецировали земное существование на ситуацию в небесной сфере, а значит, там тоже по их представлениям стояла юрта, паслись кони и водились разбойники – конокрады. Например, в тюркской космогонии Мировая юрта привязана к Железному колу – Темір қазық (так зовётся Полярная звезда). Пока на небе свершается своя жизнь, а на земле своя – ничто не грозит людям. Но любое нарушение и даже намёк на него могут повлечь за собой мировые катаклизмы, считали кочевники.
***
В гармонии с миром
Культ Вечного Синего Неба – тенгрианство, которое как одна из древнейших религий степи возникло среди северных и северо-западных кочевников – предков тюркских и монгольских народов. В XII веке до н.э. проникло в Китай и стало важнейшим понятием китайской мифологии и философии. Как свидетельствуют разноязычные источники, в первую очередь персо-, арабоязычные и китайские, огромные территории центральной и западной Евразийской степи накануне монгольского нашествия в XII – начале XIII века занимали государственные образования кыпчаков, канглы, карлуков, найманов, империи каракитаев и хорезмшахов. Причём район их расселения охватывал и другие территории: кыпчаки занимали причерноморские степи и степи Северного Кавказа, немало их вместе с канглы было в Хорезме. Канглы жили в Приаралье, Семиречье и Прииртышье, а кыпчаки расселились от Алтая до Дуная. Карлуки и каракитаи, оби­тая на землях преимущественно современного Восточного и Юго-Восточного Казахстана, жили также в Средней Азии и Восточном Туркестане. Найманы, кроме Восточного Казахстана и Горного Алтая, занимали земли Северо-Западной Монголии, от верховьев Селенги и Орхона до Тарбагатая. Киреиты обитали в Северной Монголии, около реки Толы и среднего течения реки Орхон.
Ассоциативная утонченность мировоззрение кочевников, которые тонко улавливают гармонию Верха и Низа, Тьмы и Света, Начала и Конца, – это основное правило этикета кочевников – соблю­дать иерархию Неба и Земли. Солнце воспринималось древними людьми как Око, взирающее с небес. Оно для кочевника символизировало Радость, Надеж­ду и Счастье, т.е. всё то, что могла подарить человеку земная жизнь. «Жить» – күн көру – видеть каждый день своё божест­во – Солн­це. С солн­цем связан праздник Наурыз, который празднуют в степи в день весеннего равноденствия. Но тюрки, в отличие от персов, не утверждают, что мир (Тенг­ри) был сотворён в день Наурыза. Нав­руз – символическое обозначение Начала мира, с которого, естественно, начинается и новое летоисчисление (каждая новая религия первым делом всегда вводила свой новый календарь. Многие исторические источники и архео­логические данные свидетельствуют, что Навруз оформился и распространился ещё в глубокой древности среди оседлого земледельческого ираноязычного населения. Происхождение праздника связывают с культом Солнца и именем легендарного пророка Заратуштры. Учение Заратуштры направляет человека кочующего к оседлости, вменяя в священную обязанность своим последователям занятие земледелием и скотоводством, расценивая это как подвиг благочестия.
***
Мировоззренческое восприятие зороастризма: «С этого дня «месяца нисана» (март-апрель) европейс­кого календаря Заратуштра повелел своим адептам праздновать начало нового мира, провозгласив единобожие на земле индоариев. Возложив на своих последователей эти две обязанности – индивидуальную пятикратную молитву и семь празднеств, Зороастр создал религиозную систему огромной силы и обеспечил новой вере способность сохраняться на протяжении тысячелетий. Заратуштра узаконил понятия о Рае и Аде, тройную основу веры: благую мысль, благое слово, благое дело, а также ввёл в оборот новый календарь, в котором, известном ещё в Древнем Египте, в году было 12 месяцев по 30 дней и Благая Пятёрка (5 дней), которую добавляли перед днём весеннего равноденствия». Такое деление года тюрки сохраняли до середины 20-х годов ХХ века. Возможно, что древневавилонский календарь перешёл ко всем тюркоязычным народам) через религию Заратуштры (Авесту). «Наурыз» в персидском языке обозначает именно «Новый день», первый символический шажок возвращения Солнца к Земле, тюрки словом «Наурыз» называют праздник Нового года.
Как считали древние люди, праздник Нового года следует отмечать только тогда, когда свет одержит победу над тьмою, когда холод зимних ночей сменится теплом первых лучей. Празднуя окончание старого года и начало нового, мы повторяем акт Первотворенья. Этот ритуал помогает ощутить связь с Космосом, с чем-то очень древним, придавая нам на миг ощущение причастности к Вечному. И эти проникновенные душевные слова звучат с сыновней благодарностью памяти предков, которые через сказки, мифы, предания, душевные разговоры пронесли своё понятие о мире, отношении к природе и о национальном самосознании через века до сегодняшних дней. Человек всё время находится между двумя противоборствую­щими силами – Добром (Кие) и злом (Кесір), а чтобы всегда побеждало Добро, он желал другим хорошего и поступал так, чтобы Зло оставалось в дураках. Пожелаем же друг другу Добра и будем придерживаться тех правил, которые соблюдали в Степи с давних времён, дабы нас оберегали доб­рые духи и не сглазили злые. И да поможет нам великий Тенгри!
***
Из книги Бахыта Каирбекова «Мир кочевья. Мифы Великой степи» с захватываю­щим раздольным, всеобъемлющим содержанием. Пусть она откроет тайны истории, природного благоразумия предков, народных поверий и преданий, легенд и сакральную символику обрядов, игр и быта, связанных с поэтичес­кими представлениями степных кочевников о вечности, гармонии неба и земли. Это огромный исследовательский труд, написанный прекрасным поэтическим слогом, с яркой образностью, раскрывает многовековые ценности и устои исторического и духовного нацио­нального самосознания и культурного наследия нашего народа.
Жадыра Дарибаева, поэт, заслуженный деятель Республики Казахстан.
Nomads of the Great steppe