Проблеме происхождения имени «Джучи» Питер Голден посвятил отдельное, глубоко проработанное исследование. Он с особым вниманием подошёл к вопросу, пытаясь разгадать скрытый смысл, заложенный в этом имени, словно расшифровывая древнюю загадку на перекрёстке культур.
Голден отметил, что возможный ключ к разгадке лежит в тюркских языках - точнее, в слове tuši, которое происходит от глагола tuš - «встретить». Этот глагол встречается в памятниках уйгурской и караханидской письменности и живёт до сих пор в ряде современных тюркских языков. Его смысл - «встретиться неожиданно, столкнуться лицом к лицу» - открывает поразительное толкование имени Джучи.
Так, Tušı или Duši могло бы быть тюркским эквивалентом монгольского имени Джучи, причём не просто транслитерацией, а именно переводом, глубоко пронизанным смыслом. Это не просто имя - это намёк, тонкое указание на тайну рождения Джучи, на его появление в этом мире как незваного, но значимого гостя. Его имя - как шёпот судьбы: «нежданный гость», «пришедший внезапно».
Особенно важно, что Голден подчёркивает: если бы это было обычной тюркизацией монгольского слова, то, вероятно, оно выглядело бы как Yoši, а не Tuši - что подтверждает идею перевода, а не фонетической адаптации. Здесь на стыке лингвистики и истории рождается образ - не просто слово, а судьбоносный символ, заключённый в имени.
При этом исследователь соглашается с наблюдением П. Пелльо, который заметил: в монгольской литературе имя Джучи не встречается как нарицательное, а лишь как личное имя. Это придаёт гипотезе Голдена ещё большую убедительность - перед нами имя, выросшее из контекста, отклик на событие, ставшее легендой.
Так имя становится не просто звуком, а легендой в одном слове - историей о рождении, которая до сих пор волнует воображение историков и читателей.
Раимов Мади
TEREF