Хрупкая босая девушка-подросток в эсэсовской фуражке, непомерно широких штанах c подтяжками на голую грудь, точнее, намек на грудь поет шлягер Марлен Дитрих перед господами офицерами. В награду за пение, что твоя Саломея, получает из рук любовника отрезанную голову в картонной коробке. Любовник — оберштурмбанфюрер СС Максимилиан Тео Альдорфен (Дирк Богард). Девушка — 15-летняя Люсия (Шарлотта Рэмплинг), узница-муза концлагеря, наложница-жертва-судьба своего палача. Кадр с Люсией в подтяжках — главная эротическая икона не только кино 1970-х, но и кино вообще. Чтобы создать ее, потребовалась прямолинейность далеко не гениальной Лилианы Кавани, неожиданно снявшей шедевр.
Режиссеры поумнее нерешительно ходили вокруг да около скользкой темы нацистского эротизма. Намекал на лесбийскую любовь узницы и надзирательницы Анджей Мунк в "Пассажирке" (1963). Сочинил Джека-потрошителя, истребителя проституток в черном мундире, Анатоль Литвак в "Ночи генералов" (1967). Лицемерно возмущаясь "извращенцами", старый гей Лукино Висконти в "Гибели богов" (1969) любовался нагими торсами штурмовиков, павших оргиастической "ночью длинных ножей".
И тут явилась Кавани, среднестатистический левый экстремист конца 1960-х, и открытым текстом, без экивоков рассказала о любви палача и жертвы. Которые и хотели бы забыть свой лагерный садомазохистский рай, но даже через 12 лет, случайно встретившись, рухнули в объятия друг друга.
Построили свой маленький концлагерь в отдельной взятой венской квартире. Нарядились как тогда, в 1945-м, он — в черную парадную форму, она — в ночную рубашонку с рюшками, доставшуюся от кого-то, сожженного в газовой печи. И вышли на рассветную улицу под пули нацистов-подпольщиков. На самом деле начитавшаяся марксистских психоаналитиков Кавани лишь запутала всех нацистским антуражем "Портье", ставшим с тех пор моделью для поставщиков сбруи в секс-шопы всего мира.
Вряд ли в повседневности Освенцима или Терезина было хоть что-то сексуальное. Сила фильма как раз в том, что нацизм тут ни при чем — маскарад да и только. Корчащиеся на полу отеля Макс и Люсия — двойники любовников, совокупляющихся средь шумного бала в "Золотом веке" (1930) Луиса Бунюэля. "Портье" — история боготворимой сюрреалистами безумной любви, торжествующей вопреки всему и вся. Если угодно, сюрреалистический мюзикл: хрипота Дитрих, гармония "Волшебной флейты", как наркотик, пробуждающей желание мучить, любя, ломаные пляски Берта (Амедео Амадио), нацистского Пьеро-морфиниста. Столь же сюрреалистично и место действия — Вена, навсегда ставшая благодаря Кавани городом "Ночного портье", хотя, кроме декадентского массивного, как пресс-папье, отеля, мы почти ничего и не видим. Среди обитателей этого города нет, кажется, никого, кроме затаившихся нацистов — жителей ночи, днем притворяющихся рестораторами, страдающими амнезией, рыболовами, адвокатами, психиатрами, ночными портье. Даже престарелыми графинями (Иза Миранда), греющимися о тела юных коридорных. Они продолжают устраивать чин по чину судилища над своими жертвами так, словно ничего не изменилось и власть по-прежнему в их руках. Чужие здесь не ходят. Муж Люсии великий дирижер Атертон (Марино Мозе) вылетит из Вены, как пробка из бутылки, так ничего и не поняв. А Люсия останется навсегда, потому что она своя в этом зазеркалье, куда вошла с лагерным этапом на исходе второй мировой.
.kommersant.ru
TEREF