Я посмотрел репортажи Лайфньюса о свадьбе Луизы Гойлабиевой.

Кто не знает — невесте 17, жениху, по «официальной» версии — 46, по версии ряда российских СМИ — 57. Внешность скорее подтверждает вторую версию. Жених, руководитель Ножай-Юртовского РОВД Чечни Нажуд Гучигов. Уважаемый человек. В частности, уважаемый хозяином региона — Рамзаном Ахматовичем Кадыровым.

Пикантности ситуации добавляет то, что сам Нажуд Гучигов в диалогах с журналистами российской «Новой газеты» поначалу отрицал сватовство к девушке — ведь он давно женат. А родственники и друзья девушки просили ее спасти и даже писали в инстаграмм… тому же самому Кадырову. Однако тот благословил брак — и ситуация изменилась. Родственники резко перестали быть против. Девушка дала несколько интервью «Лайфньюсу», в котором сдавленным тоном и односложными фразами согласилась с собственной судьбой. А Кадыров стал почетным гостем свадьбы и плясал с ней лезгинку.

Многих комментаторов, посмотревших видео свадебного торжества, возмутило беззаконие: как же так, педофилия и многоженство. Вряд ли это корректно. Педофилии там нет (это, по определению, влечение к лицу, не достигшему полового созревания, а в этом плане девушка все же достаточно взрослая). Многоженство? Если так, то нехорошо… но рядом с основным действом выглядит не самым страшным грехом. Да, мы не знаем, какие средства убеждения применялись к девушке и к ее семье — это уже серьезнее, но разве мы вправе предполагать худшее, не зная?

Но кое-что вы видим. Нам показали. Заодно показав всему миру.

Видео церемонии бракосочетания. Посмотрите его. Оно, наверное, того стоит. Чтобы понимать, с кем мы имеем дело.

Педофилии на нем нет. На нем — шесть минут изнасилования в прямом эфире общенационального телеканала. Обычного, вполне себе бытового изнасилования. Да, без «графики». Но все происходящее передано с такой чудовищной точностью, что ролик мог бы стать шедевром киноискусства и, одновременно, криминалистики.



И знаете, что особенно впечатляет? Нет, не сам факт содеянного. Его можно затушевать цинизмом «относительности культурных норм», убедив себя, что в иных краях это почти бытовуха, чтобы не сказать «традиция», что и у нас недавно браки не по любви заключались, что примерно то же самое изображено на вполне себе классической картине Пукирева «Неравный брак»…



Да, так бывает. То, что с нашей точки зрения выглядит изнасилованием, с точки зрения другой цивилизации, действительно, может выглядеть нормой.



Но вот на что не могу смотреть и от чего, одновременно, не могу оторвать взгляд — это предшествовавшая свадьбе съемка.

Да, вот эта вот улыбка, вот эта вот праздничная интонация журналистки, когда она говорит с жертвой.



Это не входит в традицию, этого нет на картинах Пукирева, это не умещается в голове. Женщина с радостной улыбкой берет интервью у девочки, которую через несколько часов будет насиловать старик, интересуясь, как ощущения в преддверье события. Та с трудом стоит на ногах, ели выдавливая из себя слова, но ей с убийственной, приветливой методичностью, задают все новые вопросы: ну правда же, хорошо? Волнуешься, да? Но ты же счастлива? Обязательно скажи нам, скажи всей России, скажи всему миру, что ты счастлива, что тебе это было надо, что ты только и ждала всего этого. И улыбнись. Вот так, молодец.



Сам виновник торжества на фоне этой женщины выглядит почти невинной деталью интерьера. Он — обычный человек, не справившийся с животным инстинктом. В его культуре это позволено. Она — профессионал. В ее культуре у этого действия весьма однозначная трактовка. Она видит, что происходит, она видит и чувствует эмоции девушки, она в курсе всего. И она легко, улыбчиво, ловко добивает молодую девчонку, выдушивая из нее слова любви к глумителю, слова восторга собственным осквернением. Через неполный месяц у женщины будет зарплата, возможно, с премиальными. Уже через несколько часов ей точно перепадет кусочек тортика, и, возможно, какой-то более ценный подарок. Столь же радостна сотрудница ЗАГСа: она почти светится, и очень хочет, чтобы ее заметили. Особенно несколько самых важных зрителей.



Эти ролики — лучшая документалистика. По художественной и документальной ценности с ними мог бы сравниться разве что акт каннибализма в прямом эфире — с шутками, прибаутками, выступлениями звезд и интервьюированием родственников поедаемого, для которых, конечно, нашли бы аргументы, уговорив улыбаться и не портить людям праздник.



P.S. И немного политической подоплеки. Есть определенное подозрение, что, благословляя случившееся, Рамзан Ахматович не просто делал услугу уважаемому человеку, но и играл в проверку лояльности со всей Россией сразу. Закроет глаза? Возьмет под козырек? Утрется?

Утерлась. Улыбнулась. И зааплодировала.