Если Александр хочет быть богом – пусть будет им.
Из лекции историка Наталии Басовской
С 336 года до н.э. он царь. В 335 Александр завершает покорение Греции, которое начал его отец. В 334 — знаменитая битва при Гранике. Скоро Александр увидел, что концепция отмщения исчерпана. Она больше не работает. Греческие полисы опросили на тему: «готовы ли вы признать Александра богом?» Все, в первую очередь, демократические Афины, согнулись в поклонах: «О, да, да, да!» Куда делась эллинская гордость — неизвестно. Но лучше всего ответили спартанцы, лаконичный ответ — это их стихия: «Если Александр хочет быть богом — пусть будет им». Древний человек готов принять, что он бог. А если он бог, у него должна быть особая божья воля, отличная от воли людей, должна быть какая-то глобальная цель, достойная божества. Что-то в этом роде могло содействовать полнейшей перемене концепции Александра и превращению в действие совершенно новых идей, которых не могло быть в начале великого восточного похода.
Древний грек, Плутарх, во II веке н.э. писал: «Александр стремился населить всю землю и превратить всех людей в граждан одного государства. Если бы великий бог, ниспославший Александра на землю, не призвал бы его к себе так быстро, то в будущем для всех живущих на земле, был бы один закон, одно право, одна власть. Будучи уверенным, что он ниспослан небом для примирения всех живущих на земле, он заставлял всех пить из одной чаши дружбы. Он перемешал нравы, обычаи, уклады народов и призвал всех считать своей родиной всю землю».
А дальше уже Плутарх точно от себя добавляет: «Все честные люди должны чувствовать себя родственниками, а злых они исключат из своего круга». Нельзя приписывать Александру этих супергуманистических идей.
В начале своего правления, в тот самый, можно сказать, миг, когда он был провозглашён царём, он немедленно разослал отряд гетайров для истребления своих родственников, которые могли быть претендентами на престол. Уже здесь лепить из него образ великого гуманиста, конечно, безнадежно. У него были два сводных брата. Один был, по счастью для себя, недоразвитым, а второй — вполне полноценным. Это были дети Филиппа II, сыновья от предыдущих браков. И второй брат был беспощадно убит. Была убита и следующая после Олимпиады, матери Александра, жена Филиппа юная Клеопатра, родившая дочь. После провозглашения Александра царём этой молодой, красивой Клеопатре принесли кинжал и яд — на выбор. Богатый выбор! Она почему-то выбрала повешенье и повесилась. Убили даже младенца-дочь. Так что представить себе, что гуманистическая картина, которую нарисовал Плутарх, как-нибудь твердо связана с реальным миром Александра, невозможно. Но ведь что-то было...
Что дало Плутарху повод для такого преувеличенного гимна? На самом деле, отринув, забыв концепцию панэллинизма, не забывая, что он бог и веря в это, Александр пришёл к той самой утопической идее — идее соединения миров. Там, на Востоке, за долгие годы похода, он понял, что европейский мир и европейская цивилизация, в лице даже блистательных греков, эллинов, и цивилизация Востока — разные, но и на Востоке тоже великая цивилизация. Ему, в сущности, стало неловко называть варварами персов. Он пришёл к космической идее, которая в этом мире пока вечна и никуда не уходит: о сближении почему-то чуждых и враждебных друг другу Востока и Запада.
То, что он совершил, завоевав былую Персидскую державу, дойдя до Индии, форсировав почти весь цивилизованный мир, требовало какого-то осмысления: как с ним быть дальше? Александр Македонский пришёл к простой мысли: если не примирить элементы этих миров, то вообще не на что надеяться. Всё равно его идея провалилась.
Известно, что держава развалилась в тот же день, когда он умер. Почти 40 лет диадохи, его приемники, делили её между собой. Но замысел был.
За этим замыслом Александра стоят какие-то извечные вещи, которые будут ощущаться и в эпоху Крестовых походов, и в Новое и Новейшее время, они живы сегодня. Как жить Востоку и Западу, не уничтожая цивилизации друг друга, понимая и сближаясь? Не получается.
Н.И.Басовская
TEREF