Эксперты объясняют, почему желание Кремля связать с Украиной исламистские атаки внутри России делает россиян беззащитными перед угрозой реального террора

27 июня на русскоязычном сайте Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества (группа внутри структур ШОС, занимающаяся вопросами борьбы с терроризмом) появилась статья «О росте глобальной угрозы «ИГ-Хорасан». Статья была перепечатана с сайта российского академического Института Ближнего Востока (там доступ к ней является платным), где первая часть этого материала появилась 21 июня и содержала развернутый анализ недавней активности одной из самых радикальных исламистских вооруженных групп – «Вилаят Хорасан», связанную с террористическим «Исламским государством».

Автор статьи, научный сотрудник Центра центральноазиатских исследований Института Китая и современной Азии РАН Лариса Шашок, довольно подробно рассказывала в статье о том, как США, Германия, Франция, некоторые страны СНГ и международные организации борются с нарастающей активностью «ИГ-Хорасан». При этом усилия России по предотвращению угрозы от этой группировки вооруженных исламистов вообще не упомянуты в статье, хотя автор вскользь говорит о нападении на «Крокус Сити Холл» и захвате заложников в СИЗО Ростова-на-Дону в этом году. Слово «Россия» в статье не встречается вообще, при том, что «ИГ-Хорасан» провозгласил в 2022 году Россию своим врагом.

Вторая часть статьи Ларисы Шашок появилась на сайте Института Ближнего Востока 23 июня – в день, когда в Дагестане вооруженная группа совершила нападение на православную церковь и синагогу, а также расстреляла полтора десятка сотрудников российской полиции.

«Спецслужбы Украины» и «координационный центр америкосов»
Возможно, отсутствие упоминания каких-либо усилий России по борьбе с «ИГ-Хорасан» в статье Ларисы Шашок неслучайно: российские власти неоднократно пытались убедить граждан страны в том, что исламистское подполье в России практически уничтожено. Регионы российского Кавказа рекламируются как перспективное туристическое направление, а глава Чечни Рамзан Кадыров несколько лет назад отчитывался в Москву, что «с бандитским подпольем в Чеченской Республике полностью покончено».

Однако следившие за ситуацией на российском Кавказе наблюдатели знали, что это не так: так называемый «Вилаят Кавказ», созданный в 2015 году теми, кто воевал против России еще во второй чеченской войне, брал на себя ответственность за теракты в кавказских республиках вплоть до 2021 года, когда российские силовики уничтожили руководство этой группы.

Начавшаяся в 2022 году открытая война России против Украины сопровождалась постоянными обвинениями со стороны спецслужб и пропаганды в России в причастности Киева к терроризму. Это, как писали исследователи российской пропаганды, имело несколько задач: усилить у граждан России желание идти на войну из соображений мести, продемонстрировать Западу, что Украина является безответственным и непредсказуемым партнером, а также сбалансировать сообщения свободных медиа о ежедневных военных преступлениях российской армии.

После атаки 23 июня в Дагестане сначала последовало ровно то же самое, что было после теракта в «Крокус Сити Холле»: несколько политиков, чиновников и пропагандистов сразу заявили о западном и украинском следе.

В частности, депутат Государственной Думы от Дагестана Абдулхаким Гаджиев заявил в эфире российского государственного телевидения: «За этим могут стоять спецслужбы Украины и стран НАТО… Потому что мы развиваем успех на СВО во всех фронтах, а значит, (предполагаемым враждебным силам – ред.) ситуацию надо раскачать внутри нашей страны».
Ультрапатриотический писатель Роман Антоновский (им написаны романы «Русские супергерои» и «Альфа-самец: мочи их, Президент!»), регулярный автор пропагандистских российских медиа, написал в своем Telegram-канале с более чем 60 тысячами подписчиков:

«Уверен, что атаки на Севастополь, границу с Абхазией, полицию, православный храм и синагогу в Дагестане организованы одним и тем же Координационным центром америкосов. Я давно писал, что дело времени, когда Запад для ударов по России будет использовать… исламистов, как мигрантов, так и из числа коренных мусульман».

Заодно писатель призвал «покончить с угрозой с Запада» и «демонтировать украинское государство».

В свою очередь, министр иностранных дел России Сергей Лавров также публично связал Запад с терактом в Дагестане.

«Спасибо за соболезнования, которые вы высказали в связи со вчерашним терактом в Севастополе. Параллельно была еще одна террористическая атака - в Дагестане. Есть жертвы. Соответствующие компетентные органы делают все, чтобы незамедлительно установить заказчиков. Причастность Соединённых Штатов и их украинских подопечных нами не подвергается сомнению», - сказал Лавров в начале этой недели на переговорах с главой МИД Беларуси Сергеем Алейником.

Однако реакция на очередные утверждения о связи исламистских радикалов с Украиной была вялой, иногда даже отчетливо негативной: в частности, экс-посол России в НАТО, член Совета Федерации Дмитрий Рогозин написал в соцсетях, что «если мы каждый теракт, замешанный на национальной и религиозной нетерпимости, ненависти и русофобии, будем списывать на происки Украины и НАТО, то этот розовый туман приведет нас к большим проблемам».

Связь между нападениями – реальная или мнимая?
Буквально за неделю до нападения в Дагестане произошел захват заложников в СИЗО Ростова-на-Дону, и напавшие там на охрану заключенные продемонстрировали свою прямую связь с «Исламским государством».

Обозреватель портала Riddle и специалист по проблеме экстремизма на российском Кавказе Гарольд Чамберс (Harold Chambers) в интервью Русской службе «Голоса Америки» напомнил, что это был один из случаев, когда аффилиация участников атаки, закончившейся штурмом СИЗО и их смертью, сомнений не вызывала:

«Еще в 2023 году три студента – двое из Ингушетии и один из Дагестана – покинули медицинскую академию в Астрахани и ушли в леса. Тогда их квартиру обыскали, установили, что у них были связи с ИГ, и что они планировали нападение в Карачаево-Черкесии. Их в конце концов арестовали – и в этом году мы узнаем, что все они были участниками попытки побега из СИЗО в Ростове-на-Дону. Здесь как раз было понятно, что они связаны с ИГ, потому что все это развивалось довольно долго».

Однако обозреватель Riddle подчеркивает, что в случае нападений в Махачкале и Дербенте явной связи с ИГ пока не обнаружено:

«Пока не установлено никакой связи между какой-либо международной группой исламистов и теми, кто осуществил нападение в Дагестане, что не означает, что такой связи нет. Но на Северном Кавказе всегда есть сразу несколько проблем в смысле более-менее ясного представления о том, что за люди совершают нападение. Во-первых, их, как правило, убивают, что не позволяет узнать про них что-либо. Во-вторых, даже если они попадают на скамью подсудимых, редко звучит что-то более определенное, чем «члены международной террористической организации». При этом мотиваций там у людей, идущих на вооруженное нападение, может быть огромное количество».

При этом Гарольд Чамберс напоминает, что традиции радикального ислама развивались в некоторых частях Дагестана довольно давно: «Стоит вспомнить Дагестан 1999 года. Все помнят рейд Шамиля Басаева и взорванные дома, и эти воспоминания затмили тот факт, что все началось со столкновений вокруг сел Дагестана, принявших ваххабизм и законы шариата. Так что, Дагестан еще тогда был местом начала большой региональной войны, которая позже привела к возвышению Владимира Путина».

Главный редактор издания «Кавказский узел» Григорий Шведов и его коллеги, в свою очередь, прослеживали параллели между захватом заложников в Ростове-на-Дону и произошедшим через неделю нападением в Дагестане. Шведов в интервью «Голосу Америки» делится своим выводом:

«Мы на «Кавказском узле» увязываем захват заложников в Ростове-на-Дону с тем, что произошло в Дагестане. И в том, и в другом случаях это был, очевидно, подчерк «Исламского государства».

Этот вывод «Кавказский узел» сделал практически сразу по следам событий, подчеркнув тот факт, что, в частности, цифры, которые нападавшие написали на синагоге в Дербенте, по версии одного из Telegram-каналов, указывают на конкретные аяты в Коране, где, среди прочего, говорится: «Сражайтесь с ними, пока не исчезнет искушение и пока религия не будет полностью посвящена Аллаху».

«Дается установка – искать за пределами России»
Григорий Шведов говорит в интервью «Голосу Америки», что громкие заявления о причастности Украины к нападениям радикальных исламистов в России запутывают работу даже для тех силовиков, которые, возможно, и хотели бы эффективно бороться с этими группами:

«Мне кажется, что на уровне постановки задач из центра – даже от самых первых лиц – и в случае «Крокус Сити Холла», и в случае с дагестанскими терактами, давалась установка на связь происходящего с внешними силами. При этом имеется в виду или прямо называется Украина. Люди из спецслужб на местах, как я понимаю, должны заниматься превентивной работой, вербовкой своих агентов, должны искать не за границами России, а у себя в Дагестане, или среди тех людей, которые сидят в СИЗО в Ростове-на-Дону, среди их родственников и друзей, искать эти связи с террористами. А как они могут работать, если с самого верха им поступает команда – ищите за пределами России? Это вообще делает другая служба».

Главный редактор «Кавказского узла» при этом приводит примеры, когда прямая связь теракта в «Крокус Сити Холле» с Дагестаном, а не с Украиной была найдена самими спецслужбами России:

«Когда верхушка спецслужб заявляла об украинском следе в теракте в «Крокус Сити Холле», одновременно с этим неожиданно прошли спецоперации на Северном Кавказе, одна из них – в Дагестане. И был пресс-релиз ФСБ, где заявлено, что это не просто спецоперация, а они нашли в Дагестане конкретных людей, связанных с обеспечением тех террористов, кто был в «Крокусе». То есть, была информация о том, что кто-то из Дагестана связан с терактом в «Крокусе», и она была в прямом противоречии с тем, что заявляли российские высокопоставленные лица из спецслужб, говорившие про связи с Украиной».

О навязывании Кремлем «украинского следа» как о пропагандистском приеме говорит в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» и Лукас Веббер (Lucas Webber), основатель портала Militant Wire и эксперт аналитического Центра Soufan:

«Я думаю, что российские власти пытаются направить внимание людей в ту сторону, которую сейчас они называют наиболее важной, то есть в сторону Украины. Также они явно не хотят оставлять у людей ощущение (кстати, вполне реальное) того, что именно захватническая и агрессивная политика России приводит к необходимости тех усилий, которые сейчас предпринимает их разведка и другие спецслужбы для борьбы против внутренних и внешних врагов».

«Они все сваливают на то, что это, мол, Украина все планирует, пытаясь вызвать у людей поддержку действий Кремля против Киева. Большинство стран международного сообщества, конечно, знают, что Украина тут ни при чем, и что на самом деле Россия столкнулась с вполне серьезной проблемой экстремизма, являющегося, в свою очередь, ответом на действия России в Сирии, в Африке, и так далее. Однако внутри России население это, похоже, проглатывает» - полагает Лукас Веббер.

При этом, подчеркивает эксперт Soufan Center, если атака в Дагестане была полностью местной инициативой, то Москву этой должно беспокоить еще больше:

«Если это все в основном местные действующие лица, то это должно вызывать у Москвы еще большее беспокойство, чем если то бы было организовано иностранными организациями. Потому что это показывает, что существуют разнообразные элементы в Дагестане, которые не стесняются с оружием в руках нападать на «легкие цели», в том числе на мирных людей, гражданские и религиозные структуры. также ясно, что постепенно эти элементы будут все больше нацеливаться на структуры власти и государства. А те, кто должен это предупреждать, отвлечены на обеспечение вторжения в Украину, и то, что спецслужбы занимаются оккупированными украинскими областями, серьезно ограничивает их возможность противостоять внутренним угрозам».

Будет ли дальнейшая эскалация?
Директор аналитического центра «Сова» Александр Верховский предполагает, что последний инцидент в Дагестане может и не привести к повышению исламистской опасности на Кавказе: «Пока невозможно сказать, что то, что произошло сейчас, это большой тренд. Потому что это была группа людей из одного района, и у них была какая-то очень локальная причина, нам неизвестная, почему они отправились на такое дело».

«Конечно, местные силовики должны были присматривать за всеми подозрительными группами, а тут они недосмотрели, возможно оттого, что те родственниками местного начальника оказались. В Дагестане часто переплеталась религиозная вражда между салафитами и суфиями и конфликты на уровне каких-то административных или семейных кланов. Я думаю, что так оно и будет продолжаться, но насколько это чревато тем, что будет какая-то ответная операция, а в ответ на нее – радикализация, пока непонятно».

Однако Гарольд Чамберс уверен, что факторов для продолжения вооруженных выступлений исламистов на российском Кавказе много, а с российской агрессией в Украине их стало даже больше:

«Влияние мобилизации и войны на население республик Кавказа – это очень быстро развивающийся процесс, и особенно в Дагестане: там чиновники попытались провести просто запредельную мобилизацию, они старались выполнить спущенную сверху квоту на 500 процентов! И в Дагестане уже знали, что происходит с теми, кто попадает на фронт в Украину, поэтому именно в Дагестане были одни из самых массовых протестов против мобилизации в России. То, как полиция их подавляла – избивая женщин, утаскивая их с улиц, и все это в полном вооружении, иногда даже прямо грозя применением оружия – не могло не вызвать дальнейшую антагонизацию в республике. Особенно были рассержены молодые мужчины – то есть, те, кто легче всего подвергается радикальной пропаганде. Их тащат на войну, которую они, в большинстве своем, не считают их войной».

Кроме того, продолжает Гарольд Чамберс, власти и полиция Дагестана «постоянно злоупотребляют обвинениями в причастности к терроризму, экстремизму, незаконному владению оружием и боеприпасами в целях преследования всех, кто им неугоден». В такой ситуации системную борьбу с реальным исламистским подпольем вести сложно, уверен эксперт.

Объединяющий нарратив – протест против действий Израиля в Газе
Сейчас, по мнению обозревателя Riddle, «в Дагестане есть более развитая, чем в других республиках российского Кавказа, «цифровая оппозиция», в частности, в сети Telegram – именно на каналы этого медиа возлагали ответственность и за протесты против мобилизации, и за погром в аэропорту Махачкалы» в прошлом году».
После этого, когда участников погрома начали преследовать, считает Гарольд Чамберс, радикальные пропалестинские настроения в Дагестане никуда не делись:

«Самый громкий нарратив сейчас, а также тезис для объединения – это солидарность с палестинцами и сектором Газа, в котором Израиль проводит операцию. А региональные начальники из-за боязни перед центром вообще не позволяли людям собираться публично ни по какому поводу, и это только повышало напряжение. Люди в этом случае уходят в интернет, и там радикализуются».

О погроме в махачкалинском аэропорту, когда громившие заглядывали в двигатели самолетов на летном поле «в поисках евреев», вспоминает и Григорий Шведов. Редактор «Кавказского узла» говорит, что последние события в Дагестане показывают опасное развитие:

«Были нападения на раввинов, но атаки на синагогу – это явно следствие израильско-палестинского конфликта и поддержки Палестины со стороны большого количества жителей Северного Кавказа. Только осенью 2023-го в аэропорту нападения были без оружия в руках, и это ключевая черта применения насилия в том случае, а летом 2024-го всем сторонникам погромов показали, что можно и с оружием в руках. И сейчас, когда напали на синагогу, я уверен, что несмотря на многочисленные выступления официальных лиц о неприятии насилия и о целях террористов (посеять вражду), на самом деле очень многие люди в Дагестане поддерживают нападения на синагоги, как они поддерживали погромы в аэропорту и, вообще, нападения на людей, связанных с Израилем».

Александр Верховский также говорит о том, что пример ХАМАС и хуситов может быть заразителен:

«Прошлогодний погром в аэропорту Махачкалы – это как раз результат действий местных радикальных и политизированных групп, которые, видимо, просто не видели никакого другого повода самовыразиться, а тут все страсти в связи с войной в Газе привели к такой активизации… И прямо сейчас мы видим, что разные исламские силы, которые поддерживают ХАМАС в нынешней войне в Газе, например, хуситы - они тоже могут вполне быть вдохновляющим примером. В своей стране они немалый кусок территории держат, обстреливают американские авианосцы, и ничего им не делается. Это вообще, по-моему, должен быть очень вдохновляющий пример для радикальных исламистов».

«Россия сейчас – легкая цель»
Вывод экспертов: до сих пор, уводя внимание российской публики в сторону Украины подальше от вполне реальной угрозы, власти России ухудшают ситуацию с безопасностью для своих граждан. В частности, Гарольд Чамберс указывает на многое, что может быть использовано исламистскими радикалами в своих целях:

«Россия сейчас – это легкая цель для таких атак. Все теперь знают, что российские спецслужбы, во-первых, не слишком компетентны, а во-вторых, не доверяют никаким предупреждениям, идущим с Запада. При этом она по-прежнему ядерная держава, и любое выступление против ее властей моментально делает рекламу тому, кто на это идет».

Коллеге по наблюдениям за экстремизмом на российском Кавказе вторит и Лукас Веббер: «Все последнее течение событий демонстрирует концентрацию внимания исламистских групп на России и их попытки расширить свое влияние на российской территории, вступая в контакт с местными экстремистски настроенными элементами. Я думаю, мы увидим продолжение подобных атак, поскольку для исламистов Россия стала сейчас легкой мишенью – все ее ресурсы направляются на агрессию против Украины, и туда же оттянуто внимание спецслужб».

Данила Гальперович
Голоса Америки