Советскими людьми, писавшими по-русски, мы были все, но среди нас всегда были одни более, другие менее русскими. Более русских, истово русских было заметно меньше. Попав в их компанию, ты сразу оказывался в особом мире. Поднимая вторую или третью, но никогда – первую, рюмку, там обязательно кто-нибудь глубоко вздохнёт, словно решаясь на что-то значительное, и скажет:
-Ну, за русских!
В его тоне будет и скорбь, и вековая обида на родную власть, иногда хоть и русскую, но неизменно чего-то не додающую русским, – и, конечно, затаённое убеждение в их превосходстве над всеми, каковое превосходство не может в конце концов не усовестить Бога, чтобы он, наконец, перестал мешать им подняться ещё выше.
Да что-то медлит Всемогущий…
1 июня 1989 года писатель Валентин Распутин на Первом съезде народных депутатов СССР (до РФ без всякого СССР ещё надо было дожить) потряс всех к тому способных и что-то понимавших следующим местом в своём выступлении:
«Здесь, на Съезде, хорошо заметна активность прибалтийских депутатов, парламентским путём добивающихся внесения в Конституцию поправок, которые позволили бы им распрощаться с этой страной. Не мне давать в таких случаях советы. Вы, разумеется, согласно закону и совести распорядитесь сами своей судьбой. Но по русской привычке бросаться на помощь, я размышляю: а может быть, России выйти из состава Союза (аплодисменты), если во всех своих бедах вы обвиняете её и если её слаборазвитость и неуклюжесть отягощают ваши прогрессивные устремления? Может, так лучше? Это, кстати, помогло бы и нам решить многие проблемы, как настоящие, так и будущие. (Аплодисменты). Кое-какие ресурсы, природные и человеческие, у нас ещё остались, руки не отсохли. Без боязни оказаться в националистах мы могли бы тогда произносить слово «русский», говорить о национальном самосознании. Отменилось бы, глядишь, массовое растление душ молодёжи. Создали бы, наконец, свою Академию наук, которая радела бы российским интересам, занялись нравственностью. Помогли народу собраться в единое духовное тело».
Редко я так смеялся – так облегчённо. Человек простодушно выложил стране и миру главные, порядком замшелые сказки отечественной казённой и народной пропаганды: о том, что русские всем всегда бросаются на помощь, жертвуют своим благополучием ради других, а те, неблагодарные, растлевают русскую молодёжь...
Мне, наконец, открылась тайна этого страдающего человека и писателя, которая до этого вызывала известное недоумение. Да он просто не в курсе тех вещей, знание которых могло бы ему помочь смотреть вокруг открытыми глазами!
И… ничего удивительного. Так ведь с каждым, неумеренно настроенным на русскую самобытность и, как ни верти, высокую исключительность. С каждым – от Филофея до Тютчева с Достоевским и далее до наших дней.
У самого просвещённого из них вдруг обнаруживается какой-нибудь скандальный пробел, который сразу объяснит если не всё, то многое в его душевном складе. Пробел или в общих знаниях, или в представлениях о социальной, общественно-политической или просто бытовой повседневности. Другое дело, в какой мере именно из-за этого склада образовался пробел…
Для них само собою разумелось, что русские в СССР живут хуже всех, вынужденные терпеть то, что их (а с ними украинцев и белорусов) объедают нерусские, а мириться с этим приходится для удержания своей власти над ними. Одно время я любил участвовать в этих их разговорах – думал, что это не совсем бесполезно.
- Какие должности, специальности, положения, статусы в СССР оплачиваются выше всего? – спрашивал я и сам отвечал. – Это должности больших и средних руководителей повсюду. Это дипломатические работники. Это вообще все, кого выпускают за границу надолго или на время. Это офицерский состав. Это научные работники, особенно первого ряда. Это профессура.
Далее:
- Почему в СССР всяк стремится так или иначе стать обладателем диплома о высшем образовании? Потому что это означает доступ к лучшей, более обеспеченной жизни. Так вот я спрашиваю вас: людей какой национальности в Союзе больше всего с высшим образованием, а также вышеперечисленных должностей, положений, статусов, специальностей? Причём в процентном отношении – не в абсолютных цифрах.
Затем переходил к следующему вопросу:
- Общий уровень и качество жизни в наших советских городах, как и повсюду в мире, выше, чем в сельской местности. Поэтому люди и стремятся в города. Городов у нас становится всё больше, городское население растёт. Людей какой же нации больше всего живёт сейчас в наших городах? Тоже – в процентном отношении, а не в абсолютных цифрах.
В лучшем случае мне на всё это говорили, что русские просто более развитые, чем все остальные (тут уже в остальных включая и украинцев, а белорусов не всегда), поэтому они просто вынуждены занимать упомянутые места и положения и пользоваться соответствующими благами.
Или что без нерусских русские жили бы ещё лучше, да куда от них, нерусских, денешься…
- Подожди! – впадал я в расстройство. – Как с тобою говорить? Ты только что доказывал мне, что русских все объедают, а теперь соглашаешься, что объедают-то они всех, но – по необходимости, а значит и справедливости.
В ответ я слышал, что занимаюсь демагогией и был посылаем подальше – грубо, а чаще добродушно и с обычным добавлением:
- Давай лучше ещё по одной. У твоих украинцев нет, что ли, своих сказок?
- Без сказок не живёт ни один народ. Но мы с тобой о чём толчём воду в ступе битый час? Не о том ли, вы с Распутиным верите в свои сказки? Верите, дурачки, на свои головы! Нет, слушай, ты прав: давай лучше выпьем.
©Анатолий Стреляный