Уди­витель­но, как ис­то­рия пов­то­ря­ет са­мое се­бя. При­чем, бук­валь­но бе­зо вся­ких ис­клю­чений. И не толь­ко в ми­ровых мас­шта­бах, но и в от­дель­но взя­тых че­лове­чес­ких судь­бах...

Ми­ха­ил Зо­щен­ко, го­дами уни­жа­емый при жиз­ни власть пре­дер­жа­щими, нав­сегда ос­тался частью рус­ско­языч­ной куль­ту­ры, в то вре­мя, как име­на его го­ните­лей дав­но ка­нули в Ле­ту, ли­бо вспо­мина­ют­ся лишь уз­ким кру­гом спе­ци­алис­тов по рус­ской и со­вет­ской ли­тера­туре, да и то лишь в при­вяз­ке к жиз­ни и твор­чес­тву зна­мени­того пи­сате­ля-са­тири­ка...

К со­жале­нию, ма­ло кто чи­та­ет в на­ше вре­мя по-нас­то­яще­му зна­ково­го для сво­ей эпо­хи ав­то­ра. А, ес­ли кто-то и вспо­мина­ет о нём, то не боль­ше, чем в свя­зи с пе­реда­ющей­ся из уст в ус­та фа­мили­ей, ко­торая уже ста­ла ед­ва ли не на­рица­тель­ной. Но по­чему и из-за че­го она ста­ла на­рица­тель­ной, вряд ли при­пом­нит да­же боль­шинс­тво из тех, ко­го при­нято счи­тать «людь­ми куль­тур­ны­ми и об­ра­зован­ны­ми». И уже сов­сем ма­ло тех, кто «вы­удит» из глу­бин па­мяти хоть что-то из твор­чес­тва зна­мени­того пи­сате­ля. Что-то ту­ман­ное и не­оп­ре­делён­ное. Жи­вущее сво­ей от­дель­ной жизнью где-то на пе­рифе­рии соз­на­ния... Вро­де бы пи­сал он что-то са­тири­чес­кое. Но пи­сал язы­ком, ко­торый уж как-то яв­но не до­тяги­вал до луч­ших об­разцов рус­ской клас­си­ки.

И, тем не ме­нее, нес­мотря на «ко­рот­кую па­мять» по­том­ков, пос­ле се­бя Ми­ха­ил Зо­щен­ко ос­та­вил очень за­мет­ный след в рус­ской в це­лом, и со­вет­ской, в час­тнос­ти, ли­тера­туре, то ли оз­на­мено­вав, то ли оли­цет­во­рив со­бой це­лую эпо­ху в рус­ско­языч­ной куль­ту­ре.

Бу­дущий зна­мени­тый пи­сатель ро­дил­ся в 1894 го­ду в Санкт-Пе­тер­бурге в семье по­томс­твен­ных дво­рян и по от­цов­ской, и по ма­терин­ской ли­нии. Отец его был ху­дож­ни­ком, а ма­ма, ещё до за­мужес­тва бы­ла ак­три­сой и пи­сала рас­ска­зы, ко­торые пе­ри­оди­чес­ки пуб­ли­кова­лись в пе­тер­бурж­ской буль­вар­ной га­зете «Ко­пей­ка». По­тому Ми­ха­ил Зо­щен­ко с са­мого рож­де­ния на­ходил­ся в сво­еоб­разном твор­ческом ок­ру­жении.

С на­чалом Пер­вой ми­ровой вой­ны в 1914 го­ду Зо­щен­ко ушёл доб­ро­воль­цем на фронт, окон­чив ус­ко­рен­ные офи­цер­ские кур­сы. На фрон­те он был ра­нен и фак­ти­чес­ки окон­чил Пер­вую ми­ровую в на­чале 1917 го­да в гос­пи­тале пос­ле га­зовой ата­ки нем­цев и, со­от­ветс­твен­но, силь­но­го от­равле­ния га­зами. Что ска­залось на всём его даль­ней­шем здо­ровье, так как от­равле­ние да­ло силь­ное ос­ложне­ние на внут­ренние ор­га­ны и при­вело к сер­дечно­му прис­ту­пу и дол­го­му ле­чению в гос­пи­тале (за­бегая впе­ред сто­ит ска­зать, что и смерть Зо­щен­ко в 1958 го­ду так­же нас­ту­пила от ос­трой сер­дечной не­дос­та­точ­ности).

Тем не ме­нее, Пер­вую Ми­ровую вой­ну Зо­щен­ко окон­чил ка­вале­ром пя­ти им­пе­ратор­ских ор­де­нов (один из ко­торых — при уже под­пи­сан­ном пред­став­ле­нии — бу­дущий пи­сатель так и не смог по­лучить из-за на­чав­шей­ся в Рос­сии фев­раль­ской ре­волю­ции 1917-го го­да).

Пос­ле фак­ти­чес­кой де­моби­лиза­ции из ар­мии по сос­то­янию здо­ровья, Зо­щен­ко по­менял мно­жес­тво про­фес­сий, не ос­та­новив­шись в ито­ге ни на од­ной из них. Но при­выч­ка пи­сать еще с детс­тва, су­дя по все­му, и при­вела его в боль­шую ли­тера­туру...

Обу­чение пи­сатель­ско­му мас­терс­тву в ли­тера­тур­ной сту­дии Кор­нея Чу­ков­ско­го, ве­ро­ят­но, и ста­ло той «пос­ледней кап­лей», ко­торая оп­ре­дели­ла даль­ней­шую судь­бу Ми­ха­ила Зо­щен­ко, окон­ча­тель­но сфор­ми­ровав его, как пи­сате­ля...

В 20-х — на­чале 30-х го­дов прош­ло­го ве­ка — ту «эпо­ху», ког­да сво­бода сло­ва ещё до­пус­ка­лась в Со­вет­ской ли­тера­туре, Зо­щен­ко с его са­тири­чес­ки­ми рас­ска­зами ждал оше­ломи­тель­ный ус­пех. Как впро­чем, и боль­шинс­тво пи­сате­лей, сос­тавляв­ших в то вре­мя ли­тера­тур­ную груп­пу «Се­рапи­оно­вы братья».

Все чле­ны груп­пы на­мерен­но из­бе­гали пус­той де­маго­гии, чу­рались по­лити­чес­ких ок­ра­сок про­из­ве­дений и сла­вос­ло­вия в уго­ду дей­ству­ющей влас­ти, пред­по­читая им не­зави­симость в сво­их суж­де­ни­ях и выс­ка­зыва­ни­ях.

Сам Зо­щен­ко соз­дал в то вре­мя и сво­его пос­то­ян­но­го «ге­роя» — прос­та­ка-обы­вате­ля с при­митив­ной бы­товой мо­ралью и дос­та­точ­но убо­гим и ба­наль­ным взгля­дом на ок­ру­жа­ющее... Что до оп­ре­делён­ной сте­пени шло в пи­ку, как клас­си­чес­кой рус­ской ли­тера­туре, так и уже за­рож­да­юще­муся сти­лю со­вет­ско­го ре­ализ­ма.

Зо­щен­ко же на­мерен­но ушел и от од­но­го, и от дру­гого, ис­поль­зуя в сво­их тек­стах фор­мы вы­раже­ния мыс­лей от ли­ца обыч­но­го «сред­неста­тис­ти­чес­ко­го» рас­сказ­чи­ка... обыч­ным же «сред­неста­тис­ти­чес­ким» язы­ком...

Воз­можно, имен­но его где-то иро­нич­ный, где-то са­тири­чес­кий стиль и отоз­вался та­ким ре­зонан­сом в боль­шинс­тве чи­тате­лей той по­ры, ког­да ещё не бы­ло ни ин­терне­та, ни те­леви­дения, ни да­же ра­дио в его ны­неш­нем по­нима­нии. И где вся не­об­хо­димая ин­форма­ция чер­па­лась имен­но из пе­чат­но­го сло­ва...

С мо­мен­та на­паде­ния Треть­его Рей­ха на СССР Зо­щен­ко хо­тел уй­ти доб­ро­воль­цем на фронт, как че­ловек име­ющий ог­ромный бо­евой опыт. Но на при­зыв­ном пун­кте его «заб­ра­кова­ли», как не­год­но­го по сос­то­янию здо­ровья. Тог­да он всту­пил в про­тиво­пожар­ную обо­рону, что­бы бо­роть­ся с за­жига­тель­ны­ми бом­ба­ми вра­га и ту­шить их на ули­цах и кры­шах до­мов.

Осенью 1941 го­да Зо­щен­ко в чис­ле про­чих неп­ри­год­ных для фрон­та эва­ку­иро­вали в Ка­зах­стан. Но и там, жи­вя в Ал­ма-Ате он пи­сал во­ен­ные рас­ска­зы и ан­ти­фашист­ские фель­ето­ны, что­бы хоть как-то быть по­лез­ным фрон­ту...

Пе­релом­ным мо­мен­том в его жиз­ни и от­но­шении к не­му Со­вет­ской влас­ти, ста­ла пуб­ли­кация пер­вых глав его по­вес­ти «Пе­ред вос­хо­дом сол­нца». Той ав­то­би­ог­ра­фич­ной по­вес­ти-ис­по­веди, ко­торая ста­ла клю­чевой в твор­чес­тве пи­сате­ля и где Зо­щен­ко пре­пари­ру­ет собс­твен­ные чувс­тва и пы­та­ет­ся по­нять при­чины сво­их пос­то­ян­ных фо­бий, из­вечную ме­лан­хо­лию и страх пе­ред жизнью...

Пос­ле пуб­ли­кации пер­вых глав по­вес­ти в 1943 го­ду в жур­на­ле «Ок­тябрь» звез­ду Зо­щен­ко на­чали це­ленап­равлен­но и «на­силь­но за­каты­вать»...

Пос­ледний и са­мый страш­ный удар слу­чил­ся в 1946 го­ду, ког­да его окон­ча­тель­но зак­лей­ми­ли, как тру­са и ук­ло­нис­та от фрон­та, нес­мотря на то, что он не­од­нократ­но пы­тал­ся по­пасть ту­да доб­ро­воль­цем и уже пос­ле вой­ны был наг­раждён ме­далью «За доб­лес­тный труд в Ве­ликой Оте­чес­твен­ной вой­не 1941-1945г.г.» за ра­боту в ты­лу на по­мощь фрон­ту.

Тем не ме­нее в ав­густе 1946 го­да выш­ло Пос­та­нов­ле­ние Ор­гбю­ро ЦК ВКП (б), где жес­то­чай­шей и раз­гром­ной кри­тике под­вер­глись ли­тера­тур­ные жур­на­лы «Звез­да» и «Ле­нин­град» за то, что те пуб­ли­кова­ли на сво­их стра­ницах про­из­ве­дения Ми­ха­ила Зо­щен­ко. Бо­лее то­го, жур­нал «Ле­нин­град» пос­ле это­го нав­сегда был зак­рыт, как средс­тво мас­со­вой ин­форма­ции.

Вот лишь часть то­го раз­гром­но­го Пос­та­нов­ле­ния: «...гру­бой ошиб­кой «Звез­ды» яв­ля­ет­ся пре­дос­тавле­ние ли­тера­тур­ной три­буны пи­сате­лю Зо­щен­ко, про­из­ве­дения ко­торо­го чуж­ды со­вет­ской ли­тера­туре. Ре­дак­ции «Звез­ды» из­вес­тно, что Зо­щен­ко дав­но спе­ци­али­зиро­вал­ся на пи­сании пус­тых, бес­со­дер­жа­тель­ных и пош­лых ве­щей, на про­пове­ди гни­лой бе­зыдей­нос­ти, пош­лости и апо­литич­ности, рас­счи­тан­ных на то, что­бы де­зори­ен­ти­ровать на­шу мо­лодёжь и от­ра­вить её соз­на­ние. Пос­ледний из опуб­ли­кован­ных рас­ска­зов Зо­щен­ко «Прик­лю­чения обезь­яны» («Звез­да», № 5—6 за 1946 г.) пред­став­ля­ет пош­лый пас­квиль на со­вет­ский быт и на со­вет­ских лю­дей. Зо­щен­ко изоб­ра­жа­ет со­вет­ские по­ряд­ки и со­вет­ских лю­дей в урод­ли­во ка­рика­тур­ной фор­ме, кле­вет­ни­чес­ки пред­став­ляя со­вет­ских лю­дей при­митив­ны­ми, ма­локуль­тур­ны­ми, глу­пыми, с обы­ватель­ски­ми вку­сами и нра­вами. Злос­тно ху­лиган­ское изоб­ра­жение Зо­щен­ко на­шей дей­стви­тель­нос­ти соп­ро­вож­да­ет­ся ан­ти­совет­ски­ми вы­пада­ми.

Пре­дос­тавле­ние стра­ниц «Звез­ды» та­ким пош­ля­кам и по­дон­кам ли­тера­туры, как Зо­щен­ко, тем бо­лее не­допус­ти­мо, что ре­дак­ции «Звез­да» хо­рошо из­вес­тна фи­зи­оно­мия Зо­щен­ко и не­дос­той­ное по­веде­ние его во вре­мя вой­ны, ког­да Зо­щен­ко, ни­чем не по­могая со­вет­ско­му на­роду в его борь­бе про­тив не­мец­ких зах­ватчи­ков, на­писал та­кую омер­зи­тель­ную вещь как «Пе­ред вос­хо­дом сол­нца», оцен­ка ко­торой, как и оцен­ка все­го ли­тера­тур­но­го «твор­чес­тва» Зо­щен­ко, бы­ла да­на на стра­ницах жур­на­ла «Боль­ше­вик».

Пос­та­нов­ле­ние Ор­гбю­ро ЦК ВКП(б) от 14 ав­густа 1946 го­да № 274»

Зо­щен­ко лич­но «клей­мил» сек­ре­тарь ЦК ВКП(б) А. Жда­нов, об­ви­няя в том, что тот «под­ло око­пал­ся в ты­лу, ког­да весь со­вет­ский на­род сра­жал­ся на фрон­тах с зах­ватчи­ками».

Зо­щен­ко ис­клю­чили из Со­юза пи­сате­лей, ли­шив его всех средств к су­щес­тво­ванию. Пе­рес­та­ли упо­минать его имя в прес­се и да­же в кни­гах инос­тран­ных ав­то­ров, ко­торые он пе­рево­дил на рус­ский язык, пе­рес­та­ли упо­минать его имя, как пе­ревод­чи­ка. Бо­лее то­го, его «хо­рошие» зна­комые, ли­бо те, ко­го он счи­тал близ­ки­ми друзь­ями ста­ли об­хо­дить его, как про­кажен­но­го, так­же бо­ясь по­пасть «на ка­ран­даш», а уже от­ту­да — в жер­но­ва без­жа­лос­тной то­тали­тар­ной сис­те­мы...

Сам же Зо­щен­ко не по­шёл на сдел­ку с собс­твен­ной со­вестью и не стал «ка­ять­ся» в не­сущес­тву­ющих гре­хах, жи­вя по су­ти ни­щен­ской жизнью и пе­реби­ва­ясь слу­чай­ны­ми за­работ­ка­ми.

Сох­ра­нилась и его речь на соб­ра­нии Со­юза пи­сате­лей уже в 1954 го­ду (год спус­тя пос­ле «без­вре­мен­ной» и ско­ропос­тижной кон­чи­ны «ге­ния всех вре­мён и от­ца на­родов» И.В.Ста­лина), ку­да Зо­щен­ко приг­ла­сили приз­нать свои ошиб­ки, и где он дос­ловно ска­зал в том чис­ле сле­ду­ющее: «...я мо­гу ска­зать — моя ли­тера­тур­ная жизнь и судь­ба при та­кой си­ту­ации за­кон­че­ны. У ме­ня нет вы­хода. Са­тирик дол­жен быть мо­раль­но чис­тым че­лове­ком, а я уни­жен, как пос­ледний су­кин сын… У ме­ня нет ни­чего в даль­ней­шем. Ни­чего. Я не со­бира­юсь ни­чего про­сить. Не на­до мне ва­шего снис­хожде­ния — ни ва­шего Дру­зина, ни ва­шей бра­ни и кри­ков. Я боль­ше чем ус­тал. Я при­му лю­бую иную судь­бу, чем ту, ко­торую имею»...

И да­же вро­де бы ря­довая ис­то­рия, ко­торая слу­чилась (или яко­бы слу­чилась) с Зо­щен­ко в од­ной из по­лик­ли­ник Ле­нин­гра­да в сво­ей горь­кой иро­нич­ности, как нель­зя луч­ше от­ра­жа­ет от­но­шение зна­мени­того пи­сате­ля и к се­бе са­мому, и к собс­твен­ной жиз­ни... Ис­то­рия, ко­торая мог­ла быть, как ре­аль­ной, так и од­ним из «ми­фов», ок­ру­жав­ших в своё вре­мя Зо­щен­ко...

…Го­ворят, в на­чале 50-х го­дов прош­ло­го ве­ка к од­но­му из из­вес­тных ле­нин­градских вра­чей на при­ём при­шел скром­ный па­ци­ент не­высо­кого рос­та и хруп­ко­го те­лос­ло­жения. Он по­жало­вал­ся на от­сутс­твие ап­пе­тита, апа­тию и пос­то­ян­ные прис­ту­пы ме­лан­хо­лии. Из об­ще­ния с вра­чом, вы­яс­ни­лось, что па­ци­ент пе­реп­ро­бовал все воз­можные и дос­тупные ему средс­тва. Но ни­чего ему так и не по­мог­ло.

Врач, ви­дя, что пе­ред ним ипо­хон­дрик, пред­ло­жил па­ци­ен­ту ин­те­рес­ный вы­ход из си­ту­ации и не­ожи­дан­ное средс­тво ле­чения, что­бы раз­ве­ять тре­воги и сом­не­ния пос­ледне­го. А имен­но: чи­тать пе­ред зав­тра­ком, обе­дом и ужи­ном по са­тирич­но­му рас­ска­зу пи­сате­ля Зо­щен­ко. Пред­по­лага­лось, что са­тира и юмор в ли­тера­тур­ных про­из­ве­дени­ях от­вле­кут па­ци­ен­та от сво­их стра­хов и сом­не­ний и поз­во­лят пос­мотреть на ок­ру­жа­ющий мир под дру­гим, бо­лее по­зитив­ным уг­лом зре­ния.

Пос­ле че­го, врач, оче­вид­но по­чувс­тво­вав, что пе­ред ним ин­телли­ген­тный че­ловек, ко­торый вряд ли до­несёт на не­го, до­бавил, что пос­ле то­го раз­гро­ма, ко­торый Зо­щен­ко ус­тро­или в прес­се, най­ти про­из­ве­дения ав­то­ра те­перь не так прос­то. Но, в ме­дицин­ских це­лях и что­бы поп­ро­бовать «эк­спе­римен­таль­ное ле­чение», врач под стро­жай­шим сек­ре­том го­тов дать па­ци­ен­ту кни­гу рас­ска­зов Зо­щен­ко из собс­твен­ной биб­ли­оте­ки с ус­ло­ви­ем сво­ев­ре­мен­но­го воз­вра­та.

На что па­ци­ент лишь грус­тно улыб­нулся и со вздо­хом про­из­нёс:

- Увы, мне это не по­может. Я и есть тот са­мый Зо­щен­ко...
bostonkrugozor.com