И всё-таки в гне­ве есть что-то бла­го­род­ное. Ты сам при­знаёшь это: посмот­ри на гер­ман­цев и ски­фов – пле­ме­на более дру­гих склон­ные к гне­ву. Вер­но, муже­ст­вен­ные и креп­кие от при­ро­ды харак­те­ры быва­ют склон­ны ко гне­ву до того, как их смяг­чит дис­ци­пли­на. Есть при­рож­дён­ные каче­ства, кото­рые быва­ют свой­ст­вен­ны лишь более бла­го­род­ным харак­те­рам, как пыш­ная рас­ти­тель­ность при­знак туч­ной, хотя и невозде­лан­ной зем­ли, как высо­кий лес вырас­та­ет лишь на пло­до­род­ной поч­ве. Точ­но так же и муже­ст­вен­ные от при­ро­ды харак­те­ры – под­хо­дя­щая поч­ва для гнев­ли­во­сти; огнен­но-кипу­чие, они не тер­пят ниче­го мел­ко­го и низ­ко­го; одна­ко их жиз­нен­ная энер­гия тре­бу­ет обра­бот­ки и совер­шен­ст­во­ва­ния, как всё, что про­из­рас­та­ет лишь по мило­сти при­ро­ды без уча­стия искус­ства; если такой харак­тер быст­ро не укро­тить, всё, из чего мог­ло бы полу­чить­ся муже­ство, пре­вра­тит­ся в опро­мет­чи­вую дер­зость.
А что? Раз­ве более мяг­ким душам не сопут­ст­ву­ют и более мяг­кие поро­ки, как чрез­мер­ная состра­да­тель­ность, люб­ве­обиль­ность, застен­чи­вость? Таким обра­зом, даже по недо­стат­кам чело­ве­ка я могу пока­зать тебе его пре­вос­ход­ные при­род­ные задат­ки; и тем не менее, даже будучи при­зна­ка­ми луч­шей при­ро­ды, они не пере­ста­ют от это­го быть поро­ка­ми. Кро­ме того, все эти пле­ме­на, сво­бод­ные бла­го­да­ря дико­сти, как львы или вол­ки, так же неспо­соб­ны к раб­ству, как и к гос­под­ству над дру­ги­ми. Ибо сила их харак­те­ра не столь­ко чело­ве­че­ская, сколь­ко дикая и неуправ­ля­е­мая. Но никто не может повеле­вать, не умея под­чи­нять­ся. Вот отче­го власть все­гда оста­ва­лась в руках наро­дов, живу­щих в уме­рен­ном кли­ма­те. Жите­ли холод­но­го севе­ра отли­ча­ют­ся неукро­ти­мы­ми харак­те­ра­ми, как гово­рит поэт: «Сво­его подо­бие неба».
Луций Сенека, «О гневе. Кн.2»
Nomads of the Great steppe