Ста­лин­ское вре­мя и сам об­раз «ве­лико­го вож­дя и ге­ния всех вре­мён» оку­таны, по­жалуй, са­мыми боль­ши­ми «ми­фами» и ле­ген­да­ми в оте­чес­твен­ной ис­то­ри­ог­ра­фии. И по­нять, где за­кан­чи­валась прав­да в ис­то­ри­ях о то­вари­ще Ста­лине и где на­чинал­ся бе­зудер­жный по­лёт на­род­ной фан­та­зии, вы­яс­нить уже вряд ли ког­да-то пред­ста­вит­ся воз­можным.

Тем не ме­нее, «бай­ки», ко­торые вы­да­ют­ся за дос­то­вер­ные или поч­ти дос­то­вер­ные ис­то­рии уже мно­го де­сяти­летий «бро­дят» по прос­то­рам не­ког­да «од­ной шес­той час­ти су­ши» и да­же да­леко за их пре­дела­ми и сей­час толь­ко на ус­мотре­ние чи­тате­ля/слу­шате­ля/зри­теля ос­та­ёт­ся ве­рить им или нет...

Мно­гие из тех ис­то­рий впол­не бе­зобид­ные, но да­же в сво­ей «бе­зобид­ности», как нель­зя яр­ко и наг­лядно по­казы­ва­ют нас­тро­ения, нра­вы и стра­хи то­го вре­мени. Вре­мени, про ко­торое ещё сам «вождь» осенью да­лёко­го уже 1935 го­да го­ворил: «... жить ста­ло луч­ше, то­вари­щи, жить ста­ло ве­селее...»

Од­на из та­ких ис­то­рий яко­бы про­изош­ла в Боль­шом те­ат­ре пос­ле 1939 го­да и свя­зана бы­ла с од­ним из выс­тупле­ний зна­мени­того ан­сам­бля на­род­но­го тан­ца Иго­ря Мо­исе­ева. И рас­ска­зана она бы­ла прав­дистом (как на­зыва­ли в то вре­мя сот­рудни­ков га­зеты «Прав­да») Кур­га­новым...

Го­ворят, что его не­вес­та сос­то­яла в шта­те зна­мени­того ан­сам­бля на­род­но­го тан­ца Иго­ря Мо­исе­ева. И са­ма ис­то­рия про­изош­ла ед­ва ли не на­кану­не их бра­косо­чета­ния.

Кур­га­нов со­бирал­ся поп­ро­сить Мо­исе­ева от­пустить свою не­вес­ту в сва­деб­ное пу­тешес­твие пос­ле офи­ци­аль­но­го бра­косо­чета­ния. И мо­мент для об­ра­щения к ди­рек­то­ру и ос­но­вате­лю ан­сам­бля, Кур­га­нов по­пытал­ся выб­рать на­ибо­лее под­хо­дящий – в ан­трак­те пра­витель­ствен­но­го кон­церта в Боль­шом те­ат­ре...

Пос­ле за­вер­ше­ния пер­во­го от­де­ления он от­пра­вил­ся за ку­лисы. И как ока­залось со­вер­шенно не вов­ре­мя и не к мес­ту. Мо­исе­еву вы­казы­вал своё не­доволь­ство, а фак­ти­чес­ки рас­пе­кал его пред­се­датель Ко­мите­та по де­лам ис­кусств Ми­ха­ил Бо­рисо­вич Храп­ченко. Яко­бы Храп­ченко пос­та­вил на вид Мо­исе­еву, что тот ввёл в прог­рамму но­мер не сог­ла­сован­ный с ним. На что Мо­исе­ев от­ве­тил, что по фак­ту окон­ча­ния но­мера да­же сам Ста­лин был до­волен и ап­ло­диро­вал про­шед­ше­му выс­тупле­нию.

На это Храп­ченко от­ве­тил, что раз на раз не при­ходит­ся (имея, оче­вид­но, в ви­ду пе­ремен­чи­вое нас­тро­ение вож­дя) и пот­ре­бовал, что­бы Мо­исе­ев впредь при­дер­жи­вал­ся его рас­по­ряже­ний и ут­вер­ждён­ной прог­раммы.

Прав­дист так­тично сто­ял в сто­роне, де­лая вид, что не слы­шит суть раз­го­вора и вдруг уви­дел Ста­лина. Тот, как обыч­но, нес­лышно, по-ко­шачь­ему, приб­ли­зил­ся к «спор­щи­кам», ска­зал им од­ну ко­рот­кую фра­зу и ушёл.

Пос­ле че­го Мо­исе­ев и Храп­ченко об­хва­тили друг дру­га и ста­ли кру­жить­ся в валь­се, хо­тя ни му­зыки, ни зри­телей за ку­лиса­ми не бы­ло.

Сам Кур­га­нов оп­ро­метью бро­сил­ся в зал, по­даль­ше от не­понят­ной си­ту­ации, не­воль­ным сви­дете­лем ко­торой он стал...

Уже пос­ле окон­ча­ния кон­церта он на­шёл Мо­исе­ева и по­лучил дол­гождан­ное раз­ре­шение на сва­деб­ное пу­тешес­твие с бу­дущей суп­ру­гой. Ве­ро­ят­но, хо­рошее нас­тро­ение и доб­рое рас­по­ложе­ние ду­ха Мо­исе­ева под­тол­кну­ло Кур­га­нова за­дать сле­ду­ющий воп­рос, не по­бо­яв­шись пос­ледс­твий и по­доз­ре­ний в том, что он что-то под­слу­шивал и уви­дел то, что ви­деть ему ни­как не сле­дова­ло.

Он спро­сил Мо­исе­ева, что же ска­зал ему и Храп­ченко за ку­лиса­ми то­варищ Ста­лин. На что по­лучил от­вет, что фра­за то­вари­ща Ста­лина бы­ла со­вер­шенно не­вин­ной. А имен­но вождь про­из­нёс: «Всё о де­лах, то­вари­щи, всё о де­лах... По­тан­це­вали бы...»

Та­кая, по су­ти, бе­зобид­ная ис­то­рия... как нель­зя луч­ше ха­рак­те­ризу­ющая нра­вы и нас­тро­ения той эпо­хи...
bostonkrugozor.com